Гороскопы всегда врут

Займется Макар грабежом и этим, несомненно, отпугнет часть коммерсантов от Кривова. Можно было бы сдать его ментам, но остается гнев Свояка. Вдруг он поймет, что за этим стоит Нечай? А оставить Макара погулять на воле, так это в первую очередь дурной пример для своих парней. Они и так поглядывают по сторонам, норовят урвать куш покрупней. А если любитель макарон сорвет банк, то, как удержать их от подобных трюков? Но даже не это волновало Нечая. Прежде всего — ему не хотелось делиться властью.

Размышления Нечая прервал грохот бьющейся посуды. Обернувшись, он увидел перепуганного молоденького официанта, пытающегося собрать осколки на поднос, и стоящего над ним управляющего «Версалем».

— Растяпа! Кто тебе только руки к заднице приделал! — начал было отчитывать парнишку управляющий, но, поймав недовольный взгляд хозяина и не поняв, к кому он относится, невольно понизил голос и продолжил разнос шепотом. — Вычту в тройном размере… — донеслось до Нечая.

Далее он не слушал. Как раз в эту секунду в голове Нечая возникло простое решение проблемы.

— Ну что ж, если бить посуду — так всю, — пробормотал Геннадий.

ГЛАВА 27

Он приехал на дачу в Лысовку уже вечером, как стемнело. Вслед за машиной Нечая во двор въехало еще три машины, битком забитые его братками. Вышедшего встречать Рыдю он спросил:

— Ну, как они там?

— Трое готовы, а этот еще вошкается, — Рыдя мотнул головой. — Пьет как слон, хрен с ног свалишь.

Геннадий присмотрелся и понял, что его «адъютант» тоже хорош, хотя на ногах Рыдя еще держался.

— Хорошо. Отправляй домой девок и освежись. Ты мне нужен трезвый.

И он прошел в дом.

Троица бойцов Макара отключилась на первом этаже в самых живописных позах. Один спал на диване лицом вниз, у другого на этом же диване лежали только ноги, а сам он валялся лицом вверх и сочно храпел, широко раскинув в сторону руки. У третьего были видны только ноги, торчавшие из-за дивана.

"Погуляли на халяву", — брезгливо подумал Нечай, разглядывая эти живые трупы, раскиданную одежду, пустые бутылки, сломанный стул, остатки закуски на столе и следы блевотины на паласе.

Сверху же доносилось басовитое гудение Макара и пьяненький женский смех. Поднявшись наверх, Нечай увидел самого "героя дня" во всем блеске. Из одежды на его теле была только обильная татуировка, а две девицы в костюмах Евы располагались по обе стороны его расплывшейся туши.

— Нечай, бигсы у тебя, что надо!.. А помнишь, как мы по малолетству в туалете… гуся гоняли… — он изобразил рукой словно занимался ананизмом, и засмеялся мелким, противным смехом.

Нечай поморщился и сделал девицам знак рукой. Одна из них, разомлевшая в объятиях бородача, не поняла его, зато вторая, постарше и поопытней, тут же подхватила свои шмотки и поволокла за собой не понимающую подружку.

— Куда, эй! Шкуры, ко мне!.. Нечай, куда это они? — пьяно покачиваясь, Макар даже привстал с кровати.

— Сейчас они придут, — успокоил его Нечай и, налив в фужер чуть ли не целый стакан коньяка, подал его гостю.

— Давай выпьем, что ли с тобой, а то ты со всеми пил, а со мной нет.

— Давай, — охотно согласился Макар и, в несколько глотков, осушил фужер.

Нечай чуть пригубил свой бокал, а потом отставил его в сторону и подошел к окну. Во дворе Рыдя сажал в машину девочек. Когда автомобиль выехал со двора, Геннадий обернулся и увидел, что его гость спит. Лежал он весьма живописно, раскинув руки и ноги во все стороны.

"О, раскинул грабли по всей кровати, — подумал Нечай, рассматривая застарелого друга. — Даже тут побольше хапнуть хочет. Дурак ты, братец. Нет у тебя будущего. Таких, как ты, отстреливают с неизбежностью восхода солнца. Урвать куш, а потом прожрать его, просрать и спустить в унитаз…"

Его размышления прервал легкий хлопок, донесшийся снизу, а потом, с небольшой паузой, еще два. Вскоре наверх поднялся Рыдя с двумя здоровыми братками.

— Готово, — доложил он хозяину.

— Хорошо. Берите этого, — Нечай кивнул на Макара, — тащите в подвал.

Подхватив под руки бесчувственное тело Макара, парни с трудом потащили его вниз, так, что ноги «гостя» волочились по лестнице.

Нечай, проходя по залу, бросил взгляд на гостей. Они лежали в тех же позах, только тот, что спал на ковре, уже не храпел, а из уха натекло немного крови.

В подвале их встретил среднего роста широкоплечий человек лет пятидесяти с большой круглой головой, обильно украшенной сединами, и окладистой бородой, так же с проблесками серебра. В его облике выделялись большие черные глаза с застывшей навеки печалью, а дополнял картину кожаный мясницкий передник.