Гортензия в маленьком черном платье

Гортензия отшатнулась, обессиленно прислонилась к дверному косяку. Грансир и Елена сношаются! Трах-тарарах! Любовное объятие вдруг показалось ей жуткой гадостью. Она зажала нос пальцами, к горлу подкатила тошнота. Нужно бы назначить определенный возраст, начиная с которого блуд будет запрещен, сексуальные отношения – это дело молодых людей с упругой, гладкой, душистой кожей. Сколько они уже так сношаются? Дает ли она ему за это деньги? И что он чувствует по отношению к ней? Не похоже, чтобы он испытывал отвращение, и даже, она это успела заметить, их объединяет искренняя дружба. Нет, их общение выглядит живым, радостным и свободным.

Она некоторое время стояла так, прислонясь к стене, и задавалась вопросом: сможет ли она теперь смотреть Елене в глаза? Говорить с ней так, словно она никогда не присутствовала при этом акте совершеннейшей безвкусицы. Старая женщина должна быть целомудренной. Она должна забыть про веления тела. Носить бабулькины платья и делать это с удовольствием.

Из комнаты раздался крик. Удивленный крик счастливой женщины. Вопль наслаждения, которому вторил массажист, тихо, нежно приговаривая: «Да, да, будь счастлива, красавица моя, расправь крылышки, лети, птичка моя!»

Гортензия бегом помчалась в ванную, зажав рот рукой. Перед глазами у нее стояла эта сцена. Теплый свет ламп, играющий на тяжелых занавесках, скользящий по массажному столику, рисующий тени на обнаженном теле Елены, бесформенном, как кусок глины…

Она тряхнула головой, отгоняя видение.

Открыла шкаф с лекарствами. Положила пакетик с травами и поставила флакончик с тенями на полочку среди кремов, кисточек, румян и накладных ресниц. Заметила карандаш для глаз исключительно приятного, нежного и теплого коричневого цвета, потянулась за ним…

Задела рукой флакон, который упал на пол, оставив черный след сияющей пыли.

– Зараза! – закричала Гортензия, которая не употребляла более грубых слов. – Вот зараза! Тьфу, ужас!

Она поискала глазами пакет с бумажными салфетками, нашла, принялась вытирать пол. Из флакончика высыпалось не так уж и много, большая часть осталась. Елена ничего не заметит.

Она терла, смывала, вытирала.

Отступив на шаг, проверила, все ли чисто.

Плитка, раковина, стеклянная этажерка.

Выдохнула, прошипела сквозь зубы: если она не принимала бы любовника – это в ее-то возрасте! – она бы передала ей все из рук в руки. И не пришлось бы лазить по ванной комнате.

На всякий случай, ворча про себя, вытерла пол еще раз. Скомкала грязные салфетки, сунула в карман. Открыла кран, помыла руки. На ощупь потянулась за полотенцем, но вдруг пальцы ее ощутили какую-то необычную, чуть шероховатую поверхность.

Это был корсет Елены.

Гортензия уже хотела положить его на место, как вдруг взгляд ее загорелся. Она начала ощупывать ткань, мять в руках, оглядела покрой, способ, каким материя была сшита, сосборена, подшита, какой стежок, какая подкладка…

«Я никогда не видела такого удивительного произведения швейного искусства», – подумала она, разглядывая вещь на свету.

Какая кропотливая работа мастера! Как искусно лежат нитки! Они ловко ложатся в петельки, создавая тонкую компактную ленту, которая обладает эластичными свойствами. Вот как наша пышная девяностолетняя матрона умудряется сохранять безупречную линию. Утягивание плюс оптическая иллюзия. Ткань сдерживает плоть, и благодаря безупречному покрою происходит обман зрения. Эта ткань не рвется, не обвисает, не вытирается.

Гортензия стала искать этикетку, чтобы прочесть состав, но нашла только выцветший белый квадратик ткани, надпись с которого давно стерлась от многолетних стирок.

– Жаль, – разочарованно протянула она.

Она сунула руки в корсет, растянула его, отпустила, и ткань немедленно вернулась на место. Потянула еще сильнее, отпустила – вещь тут же обрела прежнюю форму. Ткань не встопорщилась, не пошла складками, не сморщилась.

Гортензия наступила на край корсета ногой, потянула изо всех сил, отпустила – ни одна ниточка не порвалась.

«Ты наконец нашла то, что искала, дорогая моя девочка…

Это будет посильнее Готье и Алайи, чародеи линии отдыхают… Еленин корсет гигантскими шагами приведет тебя к славе.

Ты еще не знаешь тайную формулу дивного изделия, но держишь в руках результат, и это уже победа.

Стебель, который выдерживает и цветок, и плод. Корсет, который уравнивает стройную березку и полную матрону.

Вот основа твоей будущей коллекции.

Шанель изобрела водолазку и маленькое черное платье. Мадлен Вионне – косой крой; мадам Гре – плиссировку; Сен Лоран – женский смокинг, а я буду продвигать волшебную ткань, утягивающий бандаж, незаметный и изящный, который придаст грациозности кому угодно и станет образцом стиля.

Это будет революция. Я заработаю бешеные деньги. И стану королевой мира».

Она пощупала корсет, понюхала. Он пах мыльной стружкой. Елена, должно быть, стирает его руками. Бережет его. Это секрет ее красоты. Нужно выпытать у нее тайну изготовления. Из чего он сделан? Древесная масса? Вискоза? Целлюлоза? Или это синтетика?

Надо найти формулу материала – формулу успеха.