Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения

В фонде ЧГКв ГАРФ и фондах краевых, республиканских и местных комиссий по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками, в архивах субъектов Российской Федерации хранятся материалы, свидетельствующие об ущербе, нанесенном автономиям Северного Кавказа в период немецкой оккупации. Это акты о злодеяниях и материальном ущербе, нанесенном предприятиям, колхозам, организациям и отдельным гражданам, сводные ведомости и обобщенные реестры ущерба, акты судебно-медицинских экспертиз, списки замученных граждан, списки и опросные листы граждан, угнанных на работу в Германию, и лиц, сотрудничавших с оккупантами, протоколы допросов немецких военнопленных.

Эти документы характеризуют результаты и характер оккупационной политики, террор и грабежи захватчиков, социальный состав коллаборационистов, положение «восточных рабочих». Собранный материал создает достаточно полную картину об огромном ущербе, нанесенном немецкой оккупацией. Данные об ущербе подсчитывались по отдельным населенным пунктам, районам, городам, областям, краям, а также по отраслям народного хозяйства. При этом наряду с прямым ущербом данные показатели включали и потери, понесенные регионом в результате эвакуации, бомбардировок, боевых действий и других разрушений.

Статистические данные небезосновательно относятся к сложным и противоречивым видам исторических источников. В рассматриваемый период в СССР существовала государственная статистика, сбором, обработкой и публикацией данных занималось Центральное статистическое управление Госплана СССР, на местах – региональные статистические управления. Советская статистика стремилась учесть самые различные показатели развития советского общества, используя разнообразные способы статистического учета, различные виды отчетности. Основными направлениями статистического учета являлись статистика промышленности, транспорта, сельского хозяйства, народонаселения и другие. Но современные исследователи обращают внимание на то, что данные советской статистики нередко искажались. Так, В.Б. Жиромская указала на фальсификацию официальных итогов Всесоюзной переписи населения 1939 г. По официальным данным, в Адыгейской автономной области проживало 241 799 чел., фактически – 237 711 чел. В Карачаевской автономной области соответственно 150 303 чел. и 147 513 чел., в Черкесской автономной области 92 898 чел. и 91 263 чел.²⁷¹ Эти подсчеты необходимо учитывать при анализе тенденций демографического развития региона в годы войны и его итогов. Значительно различаются при разных системах подсчета и данные о количестве советских граждан, погибших в годы Великой Отечественной войны.

Публикация статистических данных о развитии автономий Северного Кавказа в 1941–1945 гг. носила выборочный характер и не избежала идеологического воздействия²⁷². Так, юбилейный сборник, посвященный развитию адыгейской партийной организации, дает возможность проследить изменения в ее численности и составе в годы Великой Отечественной войны. При этом в комментариях к статистическим показателям любые изменения в ее составе характеризовались как вполне закономерные и оправданные явления, чему порой противоречили сами опубликованные данные. В частности, утверждение авторов о том, что после освобождения Адыгеи от оккупации численность коммунистов области неуклонно росла, опровергаются цифрами, согласно которым в 1943 г. численность партийной организации сократилась²⁷³. Другие партийные документы свидетельствуют о том, что сокращение происходило не только в связи с гибелью коммунистов в боях с захватчиками, но и в результате их исключения за пребывание на оккупированной территории.