Горыныч 3.0. Инициация

Мама-Алёна не успела ничего ответить, потому что дверь в горницу резко распахнулась и вошла статная и красивая девушка с ртутно-серыми глазами и длинными распущенными платиновыми волосами. Настолько длинными, что тянулись за ней шлейфом, — Ожеге даже на миг показалось, что это не волосы, а реки, стекающие по голове и бледно-голубому летнику, расшитому серебристыми узорами. Вся девушка казалась воплощением воды и походила на бабушку Зину, когда та изредка показывалась им в своей истинной форме. Нереида? Или тоже какая-то речная богиня? А может, к ним пожаловал кто-то из клана Морозов? За странной гостьей стояли нянюшка Белава и несколько других сирин, и их лица… Выглядели одновременно удивлёнными и одухотворёнными.

— Блага⁈ — дружным хором воскликнули папы, развеяв интригу.

— Тётя Блага? — переспросила Оляна во всю всматриваясь в посетившую их родственницу.

— Собирайтесь, девушки. Проводить ритуал очищения доверили мне, — еле кивнула их тётя. — Жду вас к началу подани* в родовой бане, — с этим словами Блага удалилась.

— Это и была ваша сестра?.. — слегка растерянно нарушила молчание мама-Алёна.

— Нам стоит поспешить, — поднялась Ожега, прервав родительские переглядки. — До подани меньше десяти минут осталось.

— Да, а родовая баня на другой стороне Гнезда, — поддержала её Оляна. Так что они быстро встали и поблагодарив родителей за угощение, последовали за ожидающими их сиринами.

— Раньше ритуал очищения проводила прабабушка Кострома, — тихим шёпотом пояснила Озара, пока они шли от зелёных хором по диагонали через всё Гнездо. — Но она вроде бы потеряла возможность покидать родные места. Видимо, под этим предлогом тётю Благу сюда и затащили. Вроде как прабабушка сделала её своей преемницей.

— Она такая необычная, — прошептала в ответ Оляна. — Вы тоже видели ручьи в её волосах?

— Я видела, — согласилась Ожега. — Наверняка это из-за сильного слияния со стихиями.

— Человеческий облик даётся ей с трудом, — авторитетно ответила Озара. — Но всё-таки даётся.

— Жаль, родители не могут пойти, — вздохнула Оляна. — Даже проводить.

— Мы идём во взрослую жизнь, родительская воля на этом заканчивается, и это подчёркивается, — пояснила известное Озара.

Родовая баня использовалась в основном для ритуальных нужд. В каждых хоромах и возле детинца были свои бани, в которых мылись для обычной чистоты. В Родовой бане принимали роды, обмывали покойных, проводили таинства и обряды. Она была значительно выше обычных бань и гораздо светлей, сделана из огромных светлых тёсаных брёвен, чем-то обработанных как снаружи, так и внутри. Эта баня была больше похожа на терем. А ещё возле неё был оборудован небольшой бассейн, укреплённый булыжниками и галькой, который, насколько помнила Ожега по рассказам бабушки Зины, наполнялся волшебными целебными водами Материнской Реки.

Иногда папа-Боеслав или его дружинники возвращались из походов с ранениями и сутками сидели в этом бассейне, чтобы быстрей исцелиться.

На пороге бани стояла тётя Блага, она успела переодеться в ритуальную рубаху до пят, но по-прежнему смотрела на них всё с той же холодной отстранённостью, словно её лицо было маской.

Сирины замерли возле незримой черты, которая начиналась у выложенной красным камнем широкой дорожки, и дальше они пошли одни, дружно поклонившись тёте Благе у порога. Та молча поманила их за собой в предбанник и знаком велела раздеться. Её длинные волосы оказались уже заплетены в косу. Каждой из них Блага выдала по травяной свечке. В воске угадывались голубые лепестки василька и иголочки хвоща — в травничестве Ожега была не особо сильна, но точно знала, что василёк — это обережный цветок защитник, хвощ тоже помогает от многого. Ещё в свече было что-то светлое, но что, Ожега определить не смогла.

— Вам предстоит очищение, — подала голос Блага. — Как физическое, так и духовное. Предстоит преодолеть девять барьеров. И первый барьер — это страх, который происходит от неведения и глупости. Его преодолевают, собирая информацию и учась уму-разуму, — с этими словами Блага открыла дверь бани, и Ожега чуть не отшатнулась, потому что за дверью полыхал огонь.

— Пожар? — ахнула Оляна.

— Не думаю, — ответила Озара и, даже не зажмурившись, сиганула в пламя, словно огневица.

Ожега, поколебавшись мгновение, ринулась за сестрой. И… поняла, что огонь — всего лишь иллюзия.

— Страх… мы должны были преодолеть страх, — сказала Озара.

Ожега кивнула и ощутила специфический горький запах: свеча в руке оказалась зажжена, и, видимо, та третья трава всё-таки полынь.

— Полынь, — словно прочитала её мысли, сказала Озара. — Её почти при всех ритуалах применяют, так как она открывает сознание и концентрирует магические силы. Ляна… Надеюсь…

Сестра не договорила, как с писком к ним залетела Оляна.

— Ой, — открыла глаза та. — О… Морок?