Гоша Каджи и Алтарь Желаний (СИ)

Мантия позади Гоши вспыхнула ненастоящим пламенем. А за столом блэзкорцев разразилась неистовая буря восторга, в сопровождении оглушительной овации. И даже директор ничего на это не сказал, опускаясь назад в свое кресло, только покачал головой.

А Каджи радостно пролетел к столу своего факультета, хотя хотелось ему сейчас совсем другого. Он просто горел неистовым желанием поделиться частичкой своего счастья с сестрами-близняшками и жаждал пожелать им успеха. Жаль, что нельзя. Но он сейчас как никогда надеялся, что Роб окажется прав, и они все вместе, вчетвером, очутятся, в конце концов, за одним столом. Да и Янке Гоша верил безоговорочно, ведь ее глаза ясно ответили в карете: «Легко».

За столом Каджи оказался рядом с Баретто, который тут же успел крепко пожать другу руку:

— Я же говорил, что верю, и значит — мы все будем вместе.

— Я тоже верю в это, Роб, — счастью Гоши не было предела, и он уже почти не сомневался в успехе.

Но все же скрестил незаметно пальцы на удачу. Его кто-то хлопал по спине, что-то весело и радостно ему жужжали в уши, но Гоша не обращал на это внимания. Просто Семен Борисович объявил следующего первокурсника. А точнее, первокурсницу.

— Лекс, Аня.

Девчонка спокойно и уверенно прошествовала к пентаграмме. Встала внутрь и вытянула вперед руки. И почти тут же на ее левой ладони вспыхнул небольшой костер. Аня резко сжала руку в кулак, поймав огонь, пока он не убежал куда-нибудь, и счастливо рассмеялась.

— Блэзкор! — Лекс в ответ Волкову присела в легком реверансе, на старинный манер, и гордо выпрямив спину, неспешно отправилась к ребятам.

А Каджи с Баретто сдвинулись в стороны, освобождая для нее место посередине. Куда Анька, довольная до безобразия и уселась.

— Лекс, Яна.

И опять все внимание приковано к пентаграмме. Только на этот раз уже троих. А Гоша еще крепче сжал скрещенные пальцы, спрятав их ото всех под стол. И беззвучно шевеля губами, повторял как заведенный: «Обязательно вместе!». И сам же себе отвечал: «Легко!».

Янка чуть ли не вприпрыжку промчалась к пентаграмме, залетела внутрь и, сгорая от нетерпения присоединиться к друзьям и сестре, широко раскинула руки в сторону, громко приказав стихиям:

— А ну-ка! Давайте поживее!

За учительским столом кто-то беззлобно рассмеялся. И даже Этерник мягко усмехнулся в усы.

Зато подействовало. Сразу же на обеих ладошках у Янки вспыхнуло по огненному шарику. На левой — ярко-красное с желтоватым отливом. А на правой руке — такое же, но с синевой. И она, недолго думая, подбросила их вверх, поймав уже наоборот. Может, не понравилось что-то, а может просто дурачась. И они тут же втянулись внутрь.

— Факультет Блэзкор! — улыбаясь, объявил Семен Борисович.

Янка прижала правую руку к груди и важно кивнула ему в ответ головой. Вот только щелкать каблуками, как поручик Ржевский, не стала. А затем девчонка и на самом деле вприпрыжку помчалась присоединиться к своим друзьям и сестре.

— Я же говорила, что легко! — радостно выпалила Янка, устраиваясь рядом с Гошей. — А вы мне не верили…

— Кто? Мы? — в один голос возмутились все трое, но девчонка просто проигнорировала их непонятливость.

Дальнейшее распределение Каджи не воспринял вовсе, так как смотреть и запоминать было совершенно некогда. Он, беззаботный и счастливый, слушал неумолчное щебетание Янки — с левой стороны, а с правой — чуть реже, но не менее весело болтала Анька. Иногда, когда у девчонок выпадала пауза, весомо вклинивался в разговор Роб Баретто. Но вот о чем они все говорили, спроси у Каджи, — так он, разжуй его дракон всухомятку, совершенно не помнит. Ни слова, ни темы, ни буквы. Просто слушал их ликующие голоса и тащился, как удав по стекловате. И так ему было хорошо, что слов нет описать.

Лишь только один раз паренек выплыл из нирваны. Это когда услышал, как профессор Волков вызвал одним из последних на распределение Гордия Чпока. И Гоша уверено подумал: «Вот уж кому прямая дорога в Даркхол, так это именно Чпоку». Но, как это и ни странно, Каджи ошибся.

Стоило только Гордию встать на пентаграмму, как над ним разразился ливень. Короткий, но мощный. Правда, обошлось без молний и грома.

— Фалстрим, — чуть устало объявил Семен Борисович.

А Гордий уже весь сухой, только черные патлы слегка влажно поблескивали, надменно, вразвалочку, отправился за свой стол.

Кстати, та симпатичная негритяночка, которой Чпок так и не подал руки, а звали ее Киана Шейк, попала чуть позднее при распределении именно в Даркхол. А сейчас, как успел заметить Каджи, она проводила Гордия точно таким же взором, как и он сам. Потом их глаза случайно столкнулись взглядами, и Киана, слегка пожав плечами, легонько улыбнулась Гоше. Мол, что уж тут поделаешь, вот такая я злопамятная. А Каджи в ответ только незаметно для других развел руками, словно отвечал ей: «Ну и что? Я сам такой же…».