Госпиталь брошенных детей

Мне не пришлось долго ждать. Уже ранним утром кто-то осторожно постучал в окно. Я дремала, положив руку на спину Шарлотты; мне не хотелось потревожить и разбудить ее. Стук был таким тихим, что он мог бы доноситься из комнаты наверху, но потом он раздался снова, и ошибки быть не могло. Я сразу проснулась, аккуратно отодвинула Шарлотту, накрыв ее одеялом, и подошла открыть занавеску. На дворе занимался рассвет, и я выглянула наружу. Сначала я никого не увидела, но потом меня накрыло чувство облегчения, когда я увидела, что это Лайл в своей кепке, надвинутой на глаза. Я поспешила в прихожую, чтобы впустить его, сняв ключ от входной двери с крючка за картиной. Мы молчали, пока он не прошел внутрь и не положил свой факел у двери. За плечом у него болталась моя холщовая сумка, и он аккуратно поставил ее на пол.

– Ты пришел, – прошептала я.

Он снял кепку. Это был жест воспитанного человека, еще больше расположивший меня к нему, и тогда я поняла, как много думала о нем, как сильно хотела снова увидеть его. Я опустилась на колени возле сумки и стала копаться внутри.

– Ты всю неделю носил ее с собой? – спросила я.

– Я спрятал ее на складе; мой приятель присматривал за ней для меня. Что случилось на Патерностер-Роу?

Я рассказала ему о сыщике и о нашем чудесном спасении. Он тихо выругался и надел кепку, потом снял ее и почесал затылок. Мне хотелось спросить его, почему он так долго задерживался, но внезапно я почувствовала себя очень робкой и смущенной. Я достала нашу одежду из сумки и стала раскладывать ее на кухонном столе, повернувшись спиной к нему.

– На тот случай, если ты удивляешься, почему я пришел только сейчас: когда я отправился за твоими вещами, мне пришло в голову, что сыщик мог оставить кого-то стоять на шухере. Не знаю, о чем я думал, когда нагло вломился туда. Поэтому на всякий случай я часок погулял по окрестностям и зашел в кофейню. Не знаю, как светские жлобы пьют эту дрянь. – Он огляделся по сторонам. – Значит, это жилье твоей подруги?

– Кезия спит, – сказала я.

– Эта тоже в глубоком отрубе. – Он кивнул в сторону Шарлотты, завернутой в теплое одеяло; она сползла, и ее ноги болтались над полом. Мы оба смотрели на нее, размышляя, что делать, а потом я вспомнила о другом.

– Есть новости из Ламбета? – спросила я.

– Ну да. Ты получила место молочницы на ферме. Будешь Бет Милле с дочерью Кларой. Мы сказали, что дочери девять лет, так что, наверное, ей придется ходить на цыпочках. Она будет работать рядом с тобой. Ты – вдова моряка из Шэдуэлла, и у вас будет общая кровать в фермерском доме.

Я обмякла от облегчения. Повернувшись, я поблагодарила его, пока он внимательно смотрел на меня, комкая свою кепку.

– Больше никаких пряток, – сказал он. – Ты отлично сойдешься с нашей Анной, и она будет присматривать за тобой.

– Когда я смогу приступить к работе?

– Послезавтра. Впрочем, сейчас уже утро, так что завтра. Сегодня в полночь я встречусь с тобой на Вестминстерском мосту и отведу туда. Анна будет ждать нас. Это место находится недалеко от реки, примерно в двух милях.

– Думаешь, это безопасно?

– Молочная ферма в Ламбете? За Темзой для лондонцев – все равно что за морем.

– А как насчет сыщика?

– Ах, этот! Да, он охотился на тебя. Его фамилия Блур, а его берлога находится на Ченсери-лейн. Я проследил за ним, чтобы посмотреть поближе. За ним числится немало темных делишек, но он скользкий малый.

Он криво усмехнулся, и я улыбнулась в ответ.

– Не стоит так беспокоиться, – мягко сказал он и наклонился ко мне. – Скоро тебя здесь не будет.

Тусклый отсвет красной занавески падал на наши лица, но половина лица Лайла оставалась в тени. Когда он молчал, то выглядел очень серьезным, а сейчас он глядел на меня так, будто ему хотелось сказать что-то еще. Я невольно шагнула к нему.

В соседней комнате кто-то закашлялся; наступал рассвет, и дом начинал просыпаться. Сверху доносились звуки двигавшихся людей. Я плотнее запахнула шаль, едва не упавшую с плеч.

– В полночь на Вестминстерском мосту, – сказала я. – Я буду там.

Глава 18