Господь

Ход событий разный. Один раз Он встречает на Своем пути похоронное шествие. Другой раз отец девочки приходит за Ним. Что касается Лазаря, то Он, очевидно, видел в духе, что произошло... У озера умирает ребенок, в Наине - юноша, в Вифании - Лазарь, взрослый мужчина, - словно смерть становится все более реальной, встречаясь со все более зрелой жизнью... И словно смерть с каждым разом совершается все полнее: ребенок только что умер, юношу уже выносят, а Лазарь уже не один день лежит в гробу... Ход событий во многом различен, но сущность их всех одна и та же: ушедшую душу Христос вызывает назад, в земную жизнь. Он обновляет распавшуюся жизнь. Прерванное существование продолжается. Относительно ребенка родители даже еще не поняли по-настоящему, что пришел конец; мать юноши с отчаянием сознает это; в доме же Лазаря уже несколько дней царит холодная пустота смерти - и каждый раз происходит неслыханное: это закончившееся существование начинается заново.

Но если действие Иисуса в Наине имеет характер не требующего усилий проявления любви, совершаясь мимоходом, в пути, а в случае с Иаиром Он как бы вступает под тихие своды сокровеннейшего доверия и нежной близости, то в случае с Лазарем Он идет из дома к гробнице и там на глазах людей с патетической силой совершает воскрешение. Иисус «скорбит духом» - это сказано дважды. В кончине друга Он видит Свой конец. Уход друга побуждает Его бросить вызов самой смерти. Когда Иисус зовет Лазаря назад, к жизни, Он делает это «громким голосом» и нам вспоминается, что однажды Он также «возопил... громким голосом» - на кресте (Мф 27.46). Здесь, в борьбе за возвращение Своего друга, Христос борется с самой смертью и предвосхищает Свое собственное Воскресение.

Что означает все это? Прежде всего едва ли не самый большой вызов, какой только может быть брошен нашей вере. Нигде больше - за исключением, может быть, повествования о вочеловечении (Мф 1.18-25) и о таких событиях, как насыщение многих тысяч и укрощение бури (Мф 14.14-36) - от нашей веры не требуется такого преодоления земного, как здесь. Возражение возникает и у нас: может ли быть что-либо подобное? И в чем смысл таких событий?

Из этих вопросов менее затруднителен первый: возможно ли что-либо подобное? Если мы верим, что Христос есть Сын Божий, то ответ на него уже дан, и он убедителен в той самой мере, в какой наша вера подлинна. А эта вера подлинна или, лучше сказать, осознана тогда, когда мы правильно судим об отношении Бога, открывающего Себя миру. При этом на пути у нас, наследников века естественного порядка вещей, встает наше представление о законах природы, которое должно исключить возможность чудес.

Но, присмотревшись внимательно, мы вскоре заметим, что, в сущности, это представление имеет в виду нечто иное. Дело не в том, что естественный закон природы отменяется, если совершается чудо, а в том, что в определенный момент он ставится в подчинение более высокой, вполне реальной и осмысленной силе. Действие материи подчинено жизни, так, на фоне неживой природы возникают новые формы; по отношению к неживой природе они не могут не казаться «продуктом чуда». По отношению к чисто биологической жизни поведение духовно живого человека представляет собой нечто новое и не может быть к ней сведено - так можно себе представить, какие открываются возможности, когда в духе человека прорывается сила действующего в истории Бога. Здесь-то и выясняется, что первоначальное возражение имело в виду нечто другое. Это возражение не касалось законов природы - последние остаются неприкосновенными. Но и логика, и естествознание исходили из утверждения, что мир образует замкнутое целое, в котором вообще нет никаких «факторов», кроме «природных».

В противовес этому вера говорит: мир лежит в руке Божией. Бог есть само всемогущество, Он — Творец в чистом и неограниченном значении этого слова, и когда Он обращается к миру, мир со своими законами осмысленно включается в Его действия... Он - Господь. Его отношение к миру не природно, а лично. Даже и сам мир не замкнут в природном, но соотнесен с личным, потому что он произошел из свободного деяния любви Бога живого. Поэтому в нем возможна «история» - человека, но также и Бога: священная история, история спасения. Поэтому, когда Бог призывает природу в священную историю, когда Он «действует», то она повинуется. Тогда происходит чудо - и при этом естественный закон не «отменяется», но исполняется в более глубоком смысле.