Господь низвергает своих ангелов (воспоминания 1919–1965)

Есть все основания спросить: почему в отделе информации Коминтерна Финляндия приравнивалась к Польше, Латвии, Литве и Эстонии, а не к скандинавским странам? Скорее всего потому, что эти страны расположены рядом и к тому же имели сходство: в каждой компартия была запрещена, а нелегальная деятельность коммунистов сталкивалась с одинаковыми по характеру трудностями. Руководители компартий всех пяти стран жили в Москве, поэтому деятельностью этих компартий занимался непосредственно штаб Коминтерна. С большими трудностями, через курьеров и агентов тайной службы пытались поддерживать связь с действующими нелегально коммунистами в Финляндии, странах Прибалтики и Польше. Курьеров часто арестовывала полиция, и связь снова прерывалась.

Всё, связанное с нелегальной деятельностью в этих странах, держали в строгом секрете. Дверь польского отдела была всегда заперта, и, кроме двоих работников, туда имели право входить лишь высшие чины Коминтерна. Финский отдел занимал небольшую комнату на пятом этаже. Там работали Куллерво Маннер и Ханна Малм. Такие же помещения были у литовцев, латвийцев и эстонцев. Дела этих партий в коридорах Коминтерна не обсуждались, о них никогда не говорили ни на пленумах Исполкома, ни в Политическом секретариате. Все дела, касающиеся этих нелегальных партий, решали Куусинен и Пятницкий. В Исполком входило много иностранцев, они не должны были знать тайн незаконно действовавших партий. Ни по одной из этих стран не было даже референта, и информационный бюллетень Коминтерна не публиковал рефератов о событиях в этих странах.

Я не раз думала над вопросом — кто финансирует Коминтерн? Однажды я услышала у нас, в номере «Люкса», разговор между мужем и Пятницким, из которого с удивлением узнала, что Коминтерну приходится оказывать финансовую помощь всем компартиям мира и их печатным органам. И те и другие постоянно находились в финансовой зависимости от Коминтерна. Однако не припоминаю, чтобы это заставило хоть кого-нибудь из коминтерновцев усомниться в будущем коммунизма. Коминтерн пытался создать в мире впечатление, будто рабочие всех стран объединяются в компартии, стремящиеся совершить мировую революцию, и что Коминтерн существует за счёт партвзносов. Чтобы ввести в заблуждение общественное мнение, каждой партии была определена сумма, которую та будто бы должна была вносить ежегодно. Годовой финансовый отчёт для печати составляли Отто и Пятницкий. В нём всегда была графа «Членские взносы братских партий». Отто часто говорил мне, что Коминтерн никогда не получил ни копейки ни от одной иностранной партии. Наоборот, за всё время моей работы в Коминтерне не прекращался поток иностранных коммунистов, приезжавших просить у Коминтерна финансовой помощи. Обычно их направляли к Пятницкому, и, если он ставил на заявлении свою резолюцию, «узкая комиссия» рассматривала вопрос на своём заседании. Только Пятницкий знал точно, какие суммы получали партии, очень редко в это посвящали и двух других членов «узкой комиссии». Даже финансовая комиссия не имела сведений о том, какие суммы выплачивал Коминтерн и сколько денег поступало в его кассу.

Деятельность Коминтерна финансировалась советским правительством. Первое время часть средств выручали от продажи национализированных драгоценностей и произведений искусства царского времени. Но большую часть средств Коминтерн получал из государственной казны. Правда, непосредственно в Коминтерн деньги поступали из разных отделов ЦК партии.

В конце 30-х годов Пятницкий и его ближайшие помощники Грольман и Идельсон были преданы суду и расстреляны — слишком многое им было известно. Главный пункт обвинения гласил, что они тайно оказывали финансовую помощь находившемуся в эмиграции Троцкому.

Как могло случиться, что в нищие, голодные годы, когда страна испытывала страшную нехватку валюты, — как могло случиться, что взрослые, неглупые люди столь наивно швыряли миллионы на издание за границей мало кому нужных журналов, нисколько не заботясь о главной задаче — восстановлении своей собственной родины, разрушенной войной и революцией? Фантастические планы мировой революции, основанные на догме, заслоняли руководству страны обстановку — и ближайшую, ту, что прямо перед ними, и дальнюю — в других странах.

Помню историю с Калининым[120], президентом СССР. Её рассказывал секретарь ЦК Товстуха[121]. Калинин принимал латвийского посла, тот должен был вручить верительные грамоты. Старый Калинин решил, что перед ним латвийский коммунист, и приветствовал его шуткой: «Здравствуй, товарищ! Что, Пятницкий даёт вашей партии маловато денег? Но тогда вы должны обращаться не ко мне. В Коминтерн! К Пятницкому! Вы же знаете, что деньги в его руках».