Господь — Пастырь мой

«Митрополит Антоний, — писал Сергей Аверинцев, — принадлежит к тем христианам, вера которых — не уютное тепло для души, а огонь духа, как во времена пророков, мучеников, пустынножителей, когда люди были готовы на любую жертву, шли до конца и делали невозможное. Огонь — это и есть огонь, его не примешь ни за что другое».

Нет никакого сомнения в том, что Церковь причислит митрополита Антония Сурожского к лику святых. Он — живой святой, — сказал о нем Сергей Аверинцев еще при жизни владыки.

Весной 2003 года я получил подарок от владыки — его книгу «Пути христианской жизни» с надписью: «О. архимандриту Виктору, надеюсь — на радость. м. Антоний».

Все мы ждем радости, и она приходит к нам от Господа.

Душа «Дома поэта»

В Восточном Крыму, в Коктебеле, который находится в восемнадцати километрах от Феодосии, в середине излучины красивой бухты стоит дом, в котором до 1932 года жил и работал талантливый поэт и художник Максимилиан Александрович Волошин.

После ухода поэта в доме постоянно жила его супруга Мария Степановна Волошина. Она прожила 89 лет.

Мария Степановна родилась 12 октября 1887 года в Санкт–Петербурге на Боровой улице в семье слесаря С. Я. Заболоцкого и его жены П. А. Заболоцкой; все ее детство прошло в районе Обводного канала.

Родители матери жили в Режице (Резекне). Бабушка со стороны матери — Анастасия Григорьевна Антонюк, староверка, раскольница, всегда молилась.

В 1893 году Мария вместе с братом и матерью впервые приезжают в Режицу. Они жили у бабушки в доме на горе, вблизи развалин дивного замка. Весь день с ребятишками они проводили на реке Речица.

8 июня 1895 года в Режице умер от чахотки отец, С. Я. Заболоцкий, ему было 34 года, он был поляк. Перед смертью он причастился. Отпевал его ксендз Конвалевский. Его похоронили на Режицком кладбище 10–го июня.

В конце июля 1895 года Мария ездила с дедом и матерью в имение под Дикабургом (Даугавпилсом), где мать арендовала фруктовый сад.

Как-то в ноябре, когда с обозом яблок ездили в Режицу и по дороге спасались от волков, Мария чуть не замерзла, вывалившись из возка на снег.

Весной и летом 1896 года снова жили в Режице.

Жили Заболоцкие очень бедно. Мать Параскева работала прачкой, ходила к людям стирать. От непосильного труда (приходилось стирать в холодных квартирах, дышать мыльными испарениями) мать заболела чахоткой. Она стала физически угасать.

Маленькая Маруся, видя страдание матери, жалела ее и сильно переживала. Зимой 1898 года она попыталась отравиться, чтобы облегчить жизнь больной матери, изнурявшей себя работой. Об этом случае было написано в столичной газете, и все были потрясены необыкновенной человечностью ребенка. Многие пожелали помочь Марии. Особое усердие в этом проявила знаменитая актриса В. Ф. Комиссаржевская.

Мария Степановна впервые увидела своего будущего мужа Максимилиана Александровича, когда ей было пятнадцать лет. Это было в Крыму, в Биюк–Ламбате.

Она получила медицинское образование. В Санкт–Петербурге прослушала специальные курсы по оспопрививанию, получив звание оспопрививательницы, а потом получила удостоверение акушерки первого разряда.

Мария Степановна работала заведующей амбулаторией в Дальних Камышах в Крыму (1920–й год), имея звание фельдшерицыакушерки.

В Коктебель приходила по субботам. Почти всю гражданскую войну она жила между Дальними Камышами и Коктебелем. Длилось это года два. Время было тяжелое. Ходила пешком через горы, это было очень опасно. Был голод, ловили молодых и детей и ели. Трупятину отвергали.

Об этом ей тяжело было вспоминать, тошнота подступала к горлу.

В 1921 году Мария Степановна продолжала медицинское образование в Симферополе.

Дом, в котором жили Волошины, построил Максимилиан Александрович.

В комнаты со всех сторон проникало много света, воздуха и моря. Из каждой комнаты видно море, а обращенную на восток мастерскую, которая была построена из природного камня цвета охры, через четыре больших итальянских окна затоплял ливень света. Свет и расплавленное море — основное настроение мастерской.

В кабинете, в тишине и уединенности, Макс писал стихи. Здесь он, как кузнец и химик, плавил вещество звука в слове и создавал новые соединения, новые слова, звуки. Здесь совершалась глубокая тайна причастия мастера труду.

В Доме поэта была вышка. Часто зимой Макс говорил Марии Степановне: «Пойдем, Маруся, погуляем по небу». Они поднимались на «вышку», смотрели на небо, такое парадное и четкое в зимние месяцы. «Макс научил меня, — вспоминала Мария Степановна, — читать созвездия; он хорошо знал небо. Как оживало небо в беседе Макса.»

Утром Макс любил гулять. Первую половину пути он любил совершать молча. Весной или осенью, когда Мария Степановна могла с ним прогуливаться, он радовался, но всегда просил: «Можно, Марусенька, первую часть не разговаривать? Мне нужно помолчать».

Жена понимала и знала, что он в это время молча про себя молился, сосредоточенно думал о чем-нибудь, посылал мыслительные волны общения, помощи, любви.