Читаем Господь управит полностью

в темный лес под гнилую колоду.

Не я хожу, не я помогаю,

ходит Мать Божья Пресвятая Богородица….

До отца Стефана дошло, чем его потчуют, и он, вспомним семинарские годы, и, забыв нынешнюю свою священническую стать, рявкнул: «Изыди!»

Ефросинья сгинула с настоятельских глаз, как будто ее и не было, лишь ее причитания и сетования еще долго раздавались по селу.

Сергей Иванович был более практичен и рассудителен:

— Вам, отче, к нашему костоправу надо. Он тут рядом живет…

— Я лучше в больницу, — морщась от боли, выдавил из себя отец Стефан, — а то и там мне начнут «как на море-Океяне бесы кости собирали…»

— Нет, батюшка, — уверил Сергей Иванович, — наш костоправ читать ничего не будет, а вот ногу на место поставит. Да и больница далеко…

Настоятель, по причине полного отсутствия возможности двигаться, согласился. Сергей Иванович тут же подогнал свою, купленную во времена советские, «копейку», усадил в нее вздыхающего и кривящегося от боли батюшку, а затем спросил:

— Бутылку в лавке возьмем или благословите церковного из кладовой принести?

— Какую бутылку? — не понял отец Стефан.

— А рассчитываться с костоправом вы чем будете, отче? — удивился Сергей Иванович.

Настоятель благословил взять «церковного».

Василий, с утра вставив «диски» на пояснице очередного, «из городу» приехавшего клиента, пребывал в настроении отдохновительном и философском. Это значит — сидел на скамейке в собственном палисаднике в обществе соседа, дымил «Примой» и рассуждал на околомедицинские и философские темы.

Сосед внимательно слушал. Да ему и не оставалось больше ничего делать, так как еще сто грамм из васильевского гонорара за лечение горожанина он мог получить только при условии полного согласия с идеями костоправа.

Тут и подкатил видавший виды «жигуленок» Сергея Ивановича.

— Вот видишь, сосед, — прервав философские изыски, сказал Василий, — мне сам Бог помогает. Ко мне служителя Своего направил… Ты пойди, соседушка, помоги попу дошкандыбать до хаты, вишь на нем лица нет, и в юбке своей он путается.

Пока Сергей Иванович вместе с соседом костоправа вели отца Стефана в дом, Василий успел снять затертый пиджак времен позднего брежневизма и надеть белый халат того же времени и той же кондиции, на кармане которого было вышито: «МТФ 1 смена».

— Что случилось, отец святой? — приняв профессорский вид, спросил костоправ.

— Да вот, крыльцо… ступенька… — только и мог ответить священник.

Усадив больного на стул, Василий склонился над ногой батюшки, ловко расшнуровал ботинок и так же профессионально стащил его.

Нога заметно распухла.

— Ты, отец святой, какого года будешь? — продолжал задавать вопросы Василий, ловко и сноровисто ощупывая ногу сельского пастыря.

— Шестьдесят пятого, — ответствовал отец Стефан.

— А чего ж жены не завел, деток не заимел?

— Так целибат я.

— Это как, целитель что ли? — не отставал костоправ, продолжая свои непонятные манипуляции над конечностью батюшки.

— Да нет, — смутился отец Стефан, — это просто если до того, как стал священником, не женился и монашество не принял, то становишься целибатом. Уже матушки иметь нельзя.

— Вот как? — искренне удивился Василий. — И как же ты с этим горем справляешься? Без бабы мужику ведь никак нельзя.

Отец Стефан, дабы уйти от совершенно ненужной и не нравящейся ему темы, решил перевести разговор в иную плоскость. Тем более, что ему тяжело было думать над правильностью и доходчивостью своих ответов, одновременно следя за манипуляциями рук костоправа.

— Скажите, Василий, а что это за обозначение у вас на халате: «МТФ 1 смена»?

— Это, отец святой, баба моя на молочной ферме работала, в первой смене, и… — в это время Василий резко сжал руками ногу священника и со всей силы крутанул стопу, в которой что-то резко щелкнуло.

Батюшка взвыл.

— … и вот оттуда халат и принесла, — закончил, улыбаясь, костоправ. Отец Стефан, вытирая со лба, усов и бороды обильный пот, по инерции произнес:

— Чужое — грех брать. Восьмая заповедь Божия — «не укради».

— Какое чужое, отец святой? — абсолютно искренне огорчился Василий. — Совхозный это халат, с фермы, а чужого я отродясь не брал.

И в сердцах обидчиво закончил:

— Нет, что б за ногу поблагодарить, так он мне грехи выдумывает.

Отец Стефан только теперь понял, что боль утихает и, главное, нога точно в соответствии с анатомией расположена, а не наперекосяк.

— Да вы меня простите, Василий, может, я не понимаю чего. Не знаю как вас и благодарить. Век молиться буду… — запричитал батюшка.

Василий, с полностью поддерживающим его Сергеем Ивановичем, сменили гнев на милость и ответствовали, что со священника они денег никогда не возьмут, а вот если по стопочке, то за его здоровье — с превеликим удовольствием…

<p><strong>***</strong></p>

Давно зажила вывихнутая священническая нога, раскаялась и забросила свое ремесло после внушений, бесед и проповедей бабка Фрося, но трудно и сложно отцу Стефану по сей день объяснить, где заканчивается «мое» и начинается «чужое». Видно, как Моисею, лет сорок придется ждать и учить. Пока не выветрится…

<p><strong>Указ Владыки</strong></p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза
Вдребезги
Вдребезги

Первая часть дилогии «Вдребезги» Макса Фалька.От матери Майклу досталось мятежное ирландское сердце, от отца – немецкая педантичность. Ему всего двадцать, и у него есть мечта: вырваться из своей нищей жизни, чтобы стать каскадером. Но пока он вынужден работать в отцовской автомастерской, чтобы накопить денег.Случайное знакомство с Джеймсом позволяет Майклу наяву увидеть тот мир, в который он стремится, – мир роскоши и богатства. Джеймс обладает всем тем, чего лишен Майкл: он красив, богат, эрудирован, учится в престижном колледже.Начав знакомство с драки из-за девушки, они становятся приятелями. Общение перерастает в дружбу.Но дорога к мечте непредсказуема: смогут ли они избежать катастрофы?«Остро, как стекло. Натянуто, как струна. Эмоциональная история о безумной любви, которую вы не сможете забыть никогда!» – Полина, @polinaplutakhina

Максим Фальк

Современная русская и зарубежная проза
Армия жизни
Армия жизни

«Армия жизни» — сборник текстов журналиста и общественного деятеля Юрия Щекочихина. Основные темы книги — проблемы подростков в восьмидесятые годы, непонимание между старшим и младшим поколениями, переломные события последнего десятилетия Советского Союза и их влияние на молодежь. 20 лет назад эти тексты были разбором текущих проблем, однако сегодня мы читаем их как памятник эпохи, показывающий истоки социальной драмы, которая приняла катастрофический размах в девяностые и результаты которой мы наблюдаем по сей день.Кроме статей в книгу вошли три пьесы, написанные автором в 80-е годы и также посвященные проблемам молодежи — «Между небом и землей», «Продам старинную мебель», «Ловушка 46 рост 2». Первые две пьесы малоизвестны, почти не ставились на сценах и никогда не издавались. «Ловушка…» же долго с успехом шла в РАМТе, а в 1988 году по пьесе был снят ставший впоследствии культовым фильм «Меня зовут Арлекино».

Юрий Петрович Щекочихин

Современная русская и зарубежная проза