Господа гусары, молчать! (СИ)

Еще можно было опередить ее на шаг. Рассказать Алене обо всем самому. Шансы удержать ее после этого? Нулевые. Попытаться договориться с Инной? Что она с него потребует? Регулярный бесплатный секс? Или расстаться с Аленой в обмен на ее молчание? Что он мог выкатить против нее? Да ничего. Обратный шантаж – смешно. Инна Как-там-ее-по-отечеству платила за секс? Ну и кому это интересно? У каждого свои причуды. Иногда легче заплатить за качество, чем найти что-то годное бесплатно.

Пообещать свернуть ей шею? Убедительно не получится, потому что ни одной женщине он еще физической боли не причинил. Если не считать, конечно, мазохистку Олю. И вообще не считал это для себя возможным. Да, иногда хотелось, даже очень. Но хотеть и мочь не одно и то же.

Его считали жесткой, циничной сволочью - слышал о себе такое. И в глаза говорили, и заспинное передавали. Нисколько не задевало, потому что во многом это было правдой. Во всяком случае, по отношению к тем людям, которые его не интересовали. А интересовали единицы. Да, были те, от которых он так или иначе зависел, но с ними старался держаться дипломатично. Остальные… по большому счету, всего три человека когда-либо по-настоящему имели для него значение, и двоих из них уже не было на свете. Но то, что было связано с Аленой, делало его уязвимым. Она была его слабым местом. Как мягкое пузо у ежа.

Идти к Инне? Или нет? Стас не сомневался, что итог будет один. Если она узнала о них с Аленой, то ее уже ничто не остановит. И все же решил рискнуть. Хотя бы для того, чтобы выяснить, чего она от него хочет. Но ему и в голову не могло прийти, что это будет ловушка. Примитивный капкан.

В полдень у него была встреча с очередной клиенткой. Да, вот так – из постели с Аленой в постель женщины, на которую бесплатно даже не взглянул бы. И каждый раз теперь это давалось ему все с большим и большим трудом. Так почему бы не покончить со всем разом? Ответа на этот вопрос у Стаса не было. Как будто обреченно катился по инерции в пропасть, даже не пытаясь уцепиться за что-то. Как в греческой трагедии – рок, фатум, с которым невозможно бороться. Или это были всего лишь отмазки – чтобы ничего не решать?

Выйдя от Натальи, он увидел в телефоне значок пропущенного вызова. Алена. Набрал, но номер был недоступен. По правде, не хотелось разговаривать с ней до того, как встретится с Инной. Оставалось еще почти три часа, и Стас поехал в автосервис: хоть чем-то убить время.

Она встретила его в халате, растрепанная, как будто только что встала с постели. Неужели на что-то рассчитывала?

- Давай кофе выпьем и поговорим, - предложила весело, как будто разговор предстоял забавный и приятный.

- Говори, что хотела, и я пойду, - Стас остановился в прихожей.

Инна молча повернулась и пошла на кухню, и ему пришлось последовать за ней. Она неторопливо насыпала в джезву кофе, налила воды, поставила на плиту. Села за стол, положив ногу на ногу – полы кимоно разошлись, обнажив то, что Стас предпочел бы больше не видеть. Да что там, вообще никогда не видеть.

- Надеюсь, ты не думаешь, что я тебя трахну, раз уж пришел? – спросил он, сев напротив.

- Я же написала, что никакого секса. Хотя это, наверно, было бы прикольно.

- Не вижу ничего прикольного. Инна, что тебе надо?

Она не отвечала. Закурила, сделала несколько затяжек, положила сигарету на блюдце. Разлила кофе по чашкам, села обратно.

- Ну, расскажи, как ты живешь? Сколько мы уже не виделись?

- Твою мать, мы будем о жизни разговаривать?

Инна взглянула на часы, медленно размешала в чашке сахар. Снова посмотрела на часы. И вот тут до Стаса дошло. Как до жирафа. И он даже дернулся встать, но тут в замке повернулся ключ…

Когда Алена обняла его – под окном, чтобы видела Инна, - у него на мгновение промелькнула шальная мысль. Может, не поверила? Или, может, ей наплевать на все – лишь бы быть с ним? Но кровь из прокушенной губы, острая боль в плече, куда все сильнее впивались ногти Алены, - это был ответ. И захотелось, чтобы боль эта была еще сильнее. Чтобы заглушила ту, которая разрывала все внутри.

Если бы только она захотела его выслушать!

А впрочем, даже если бы и захотела – что? Понять? Простить? Смог бы он на ее месте? Да он даже представить себя на ее месте не мог.

И все же Стас попытался. Но пришлось ответить на ее вопрос. Да или нет… И все.

Алена, нежная, хрупкая, вдруг оказалась такой сильной, что он почувствовал себя… Права была Инна – он жалкий трус. И всегда был таким. Трус и слабак, который только пыжился изображать из себя крутого.

А что сделал бы трус и слабак? Покончил бы с собой? Да ну, для этого тоже нужна хоть какая-то решимость. Позвонил в клуб и сказал, что заболел. Самохин был где-то за границей, а управляющий Стаса, кажется, побаивался – во всяком случае, слова поперек не сказал.

Вернувшись домой, он напился в такую дымину, как еще никогда в жизни. И, кстати, последним смутным воспоминанием, перед тем как нырнуть в черный алкогольный омут, был бритвенный станок в руках: удастся ли разломать и вытащить лезвие?