Господа ташкентцы

- Ну, теперь нам здесь преотлично! теперь ежели мы и совсем разденемся, так никто ничего сказать нам не смеет!

И таким образом ехали все вплоть до Петербурга, то раздеваясь, то одеваясь и выказывая радость неслыханную.

Точно так же было и в настоящем случае; вагон, в котором я поместился, можно было назвать, по преимуществу, ташкентским. Казалось, люди, собравшиеся тут, были не от мира сего, но принадлежали к числу выходцев какой-то отдаленной эпохи. Большинство состояло из отставных служак, уже порядочно обколоченных жизнью, хотя там и сям виднелось и несколько молодых людей, жертв преждевременной страсти к табаку и водке. Никаким другим цивилизующим орудием они не обладали, кроме сухих, мускулистых и чрезвычайно цепких рук, которыми они, по временам, как будто загребали. На многих были одеты такие же ополченки, как и на мне; от многих отдавало запахом овчины и водки... Но все говорили без устали; в душе у всякого жила надежда. Надо было видеть, с какою поспешностью проглатывали они на станциях стаканы очищенной, с какими судорожными движениями отдирали зубами куски зачерствелой колбасы! Казалось, земля горела под их ногами, и они опасались только одного: как бы не упустить времени!

- Да-с, - говорит кто-то в одном углу, - это, я вам доложу, сторонка! сверху палит, кругом песок... воды - ни капли! Ну, да ведь мы люди привышные!

- Так-то так, только вот насчет еды... ну, и тово-воно как оно - и этого тоже нету!

- Помилуйте! да какой вам еды лучше! баранина есть, водка есть... выпил рюмку, выпил другую, съел кусок...

- То-то, что водка-то там кусается; а хлебного, так сказывают, и в заводе нет!

- Так что ж! еще лучше - из рису ее там делают! От этой, от рисовой-то, и голова никогда не болит!

В другом углу:

- В этих-то обстоятельствах, доложу вам, я уже не в первый раз нахожусь...

- Ссс...

- Да-с, вот тоже в шестьдесят третьем году, сижу, знаете, слышу: шумят! Ну, думаю, люди нужны! Надеваю вот эту самую дубленку и прямо к покойному генералу! Вышел... хрипит! - Ну? говорит. - Так и так, говорю: - готов! Хорошо, говорит, мне люди нужны... Только и слов у нас с ним было. Налево круг-ом... Качай! И какую я, сударь, там полечку подцепил - масло!

- Д-да... а теперь, пожалуй, об полечках-то надо будет забыть! Это такой край, что тут не то чтобы что, а как бы только перехватить что-нибудь!

- Что вы! да разве вы не слышали, какая у них там баранина...

В третьем углу:

- Мне бы, знаете, годик-другой, - а потом урвал свое, и на боковую!

- Что вы! что вы! да вы не расстанетесь! там, я вам доложу, такая баранина...

В четвертом углу:

- Так вы изволите говорить, что тринадцать дел за собой имеете?

- Тринадцать раз, шельма, под суд отдавал! двенадцать раз из уголовной чист выходил - ну, на тринадцатом скапутился!

- Однако, теперь бог милостив!

- Теперь, батюшка, наше дело верное! - завтра к вечеру приедем, послезавтра чем свет в канцелярию... отрапортовал... сейчас тебе в зубы подорожную, прогоны и прочее... А уж там-то, на месте-то какое житье! баранина, я вам скажу...

В пятом углу:

- Не посчастливилось мне, mon cher! - говорит один молодой человек другому (у обоих над губой едва пробивается пушок), - из школы выгнали... ну, и решился!

- А я так долгов наделал; вот отец и говорит: ступай, говорит, мерзавец, в Ташкент!

- Однако, ваш родитель нельзя сказать чтобы был очень учтив!

- Какое учтив! Такими словами ругается, что хоть любому вахмистру... Ну да, впрочем, это все пустяки! а меня вот что пугает: как-то там будет насчет лакомства?!.

- Говорят, будто ташкентские принцессы очень недурны...

- Гм... ведь мы в полку-то разбаловались. Вот тоже и об еде не совсем одобрительные слухи ходят!

- Однако, я слышал, что баранину можно достать отличную...

В шестом углу:

- Так вы и с супругой туда отправляться изволите?

- Конечно! нельзя же! она у меня баба походная!

Молодые люди прислушиваются, улыбаются и подмигивают друг другу. Один из них шепотом говорит: ну, вот! значит, и насчет лакомства сомневаться нечего!

- Только тяжеленько им будет, супруге-то вашей! - продолжает один из прежних голосов, - ведь там ни съесть, ни испить слатенько...

- И! что вы! да там, говорят, такая баранина... В седьмом углу:

- Откровенно вам доложу: я уж маленько от медицины-то поотстал, потому что и выпущен-то я из академии почесть что при царе Горохе. Однако, травки некоторые еще знаю...

- Конечно! конечно! с них и этого будет!

- Народ простой, непорченый-с. Опять, сказывают, что у них даже простая баранина от многих недугов исцеляет! В восьмом углу:

- Проповедовать - можно! Только вот сказывают, что они по постам баранину лопают, - ну, это истребимо с трудом!

Одним словом, все заканчивают свои речи бараниной, все надеются на баранину, как на каменную гору. Так что мой друг, Сеня Броненосный, слушал, слушал, но наконец не вытерпел и сказал:

- Если эта баранина хоть в сотую долю так вкусна, как об ней говорят, то я уверен, что через полгода в стране не останется ни одного барана!