Господи, научи нас молиться. Личная молитва по преданию святых отцов

Для человека Библии была сама собой разумеющейся как регулярная личная молитва, так и молитва общинная, или участие в богослужении. Даниил преклонял колена трижды в день и молился Богу (обратившись к Иерусалиму, ибо он был в Вавилонском плену)[150]. Это было, видимо, повсеместным обычаем среди благочестивых евреев. Псалмы изобилуют подобными упоминаниями. Излюбленным временем для молитвы были раннее утро[151], вечер[152] и ночь[153] как самые спокойные части суток. Как мы видели, и Христос предпочитал именно это время, чтобы удаляться для одиночной молитвы.

Обычай молиться трижды в день, то есть утром, в полдень и вечером[154], или в третий, шестой и девятый часы, был правилом уже для первых христиан[155]. Древние отцы следовали по стопам самих апостолов, которые, в свою очередь, были верны еврейскому обычаю, как показывает пример Даниила. Вот что писал, например, Тертуллиан между 200 и 206 годами:

«О временах молитвы ничего иного не предписано, кроме как молиться во всякое время (Лк. 18: 1) ы на всяком месте (1 Тим. 2:8)»[156].

Тертуллиан, истолковывая выражение «на всяком месте», говорит, что его следует понимать, сообразуясь с возможностью и необходимостью, чтобы не оказаться в противоречии с Мф. 6: 5, и затем пишет:

«Что же касается времени молитвы, то не будет излишним внешнее соблюдение известных часов — тех, разумею, общественных часов, которые обозначают промежутки дня: третий, шестой, девятый, которые и в Писании указаны как самые важные. Дух Святой в первый раз сошел на собравшихся учеников в час третий[157]. Петр в тот день, когда в некоем сосуде ему было послано видение общности между евреями и язычниками, в час шестой взошел на верх дома для молитвы[158]. Он же с Иоанном в час девятый входил в церковь, где возвратил здоровье паралитику»[159].

Действительно, Тертуллиан не видит в этом апостольском обычае никакого принудительного предписания, однако он считает полезным придать времени, отведенному для молитвы, «устойчивую форму». Христианам, «за исключением, понятно, обычных молитв, которые без какого-либо увещания надлежит творить при наступлении дня и ночи», следует молиться «ежедневно не менее трех раз, будучи должниками Трех — Отца, Сына и Святого Духа»[160]. Тем самым мы будем приступать к молитве пять раз в день, что и по сей день сохраняется у учеников Магомета.

«Не менее» означает здесь, что смысл этих установленных часов не сводится к тому, чтобы молиться только в это время, то есть либо утром и вечером, либо пять раз в день, либо седьмикратно в день (Пс. 118: 164), что войдет в обычай позднее.

«Если кто-то устанавливает определенные часы для молитвы, как например: третий, шестой, девятый, — то следует сказать, что „гностик“ молится в течение всей своей жизни, ибо он стремится соединиться с Богом через молитву и, чтобы выразиться короче, отрешиться от всего, что мешает ему на этом пути, и однажды достигнув этого, он становится мужем, совершенным в любви. В остальном такое распределение часов с тремя интервалами, кои соблюдаются при подобной молитве, знакомо тем, кому ведома[161] блаженная триада святых обителей (на небесах)» [162].

Этот идеал христианского «гностика», то есть созерцателя, наделенного даром истинного познания Бога, идеал, который Климент Александрийский сформулировал гораздо раньше появления организованного монашества, был воспринят позднее учениками Антония. Отцы-пустынники знали только два периода времени для молитвы — в начале и в конце ночи, которые не были особенно долгими. В дневное время и во время доброй части ночи они пользовались, как мы увидим позднее, определенным «методом», дабы держать «дух постоянно в молитве». Палестинские монахи имели большее число периодов времени, отведенных для молитвы. Так, например, епископ Епифаний Саламинский[163], родом из Палестины, из разбросанных указаний Псалтири выводит семь периодов для молитвы.

«[Епифаний Саламинский], говорил: пророк Давид молился, предваряя рассвет (Пс. 118: 147), в полночь вставал (Пс. 118: 62), взывая (к Богу), предваряя утреннюю стражу (Пс. 118: 148), рано представал (Пс. 5: 4) (перед Богом), умолял и вопиял вечером и утром и в полдень (Пс. 54:18). И потому он говорит: „Седьмикратно в день прославляю Тебя“»[164].

Однако идеалом его была «постоянная молитва», которая в основе своей была уже намечена в Псалмах. Псалмопевец утверждает: Весь день я взывал к Тебе, Господи! (Пс. 87: 10) — или что он о законе Его размышляет день и ночь (Пс. 1: 2), то есть фактически всегда.