Господин Доминик

Они медленно покидали бродяг. Доминик еще долго оборачивался и смотрел на нищих; те все по-прежнему стояли, не шевелясь, и только рваные лохмотья их одежд да вконец запутанные космы старухи трепали порывы разыгравшегося не на шутку ветра. Ребенок, подняв брови, все смотрел вперед своим вечно остановившимся взглядом; мужчины замерли позади, опустив головы, словно скорбные статуи, и даже собака сейчас почему-то тоже не двигалась, задрав по ветру свою тощую морду. Казалось, все они крайне опасаются даже пошевелиться в присутствии рыцарей, дабы не навлечь на себя их страшный гнев. “Кроме этой старухи никто из них даже не проронил ни единого слова. Может они немые или просто ничего уже не понимают?” – подумал про себя Доминик. Всадники отдалялись все дальше, и юноша не мог разглядеть, как нищая ведьма еще долго шевелила сухими губами.

Куда она смотрела? О чем шептала? Рыцари стали спускаться с холма, и бродяги окончательно скрылись из виду.

Долгий твой путь, но лежит в другую сторону.
О той стороне ничего не знаешь…
Правду откроешь… дорогу найдешь…
предательство встретишь, умрешь…

Глава V. Замок

Мы не будем утруждать читателя подробным описанием путешествия наших героев. Кроме плохой погоды на второй день пути и проливного дождя, который сопровождал рыцарей до самого ночлега на постоялом дворе, по дороге в Анжуйское графство с ними ничего примечательного не случилось.

На третий день, после полудня отряд подошел к границам графства. К вечеру рыцари увидели башни фамильного замка Бернара де Диона. Попутчиков на дороге становилось все больше. В канун церковного праздника сюда стекался народ со всех окрестных городов и деревень на предстоящий рыцарский турнир. На ярмарку, которая была неотъемлемой частью каждого такого мероприятия, направлялись обозы с самым разным товаром. Рыцари со всей округи, желающие показать свою отвагу и доблесть на турнире, то и дело встречались по пути. Простые люди целыми семьями, нескончаемой вереницей шли пешком прямо по тракту. Женщины несли на руках детей. Все они стремились в Анжу на церковную службу, на ярмарку и, конечно, поглазеть на ристалище. Среди горожан и крестьян тут плелись в большом количестве: бродяги, нищие и всякого рода сброд человеческий. Чем ближе наши герои продвигались к замку, тем уже становилась дорога; двигались они теперь не широким фронтом, как раньше, а медленно тащились караваном друг за другом. На подступах к цитадели дорога превратилась уже в сплошную реку из людей, лошадей и обозов. По обочинам с двух сторон гнали скот. Разговаривать стало невозможно; скрипы телег, крики возниц, ржание лошадей, мычание коров, ругань, смех, детский плач, – все слилось в один сплошной шум, который заглушал любые звуки. У подножия крепостных стен этот поток медленно вливался в огромный стихийный людской лагерь, который раскинулся прямо в чистом поле, с горящими кострами, навесами, палатками и прочими походными атрибутами. Другой людской поток заворачивал к замку; за отдельную плату торговцы могли проехать внутрь за ворота и там, на нижнем дворе поставить телеги со своим товаром на все праздничные дни, что было удобнее и намного безопаснее.

Гаспар не преувеличивал, когда рассказывал своей родне о богатстве барона; его замок был воистину настоящей цитаделью и вполне годился принять самого короля! Учитывая упомянутый выше военный образ жизни барона и всех его предков, именно такие главные функции замок и выполнял – военные. За последние два столетия кто только не пытался его разрушить, но замок всегда вновь восстанавливали и достраивали, постоянно укрепляя и делая крепость еще более непреступной. Этим июньским вечером, когда рыцари приближались к обширному насыпному холму замка, увенчанному в центре главным донжоном, всякий залюбовался бы резко очерченными башнями крепостных стен, словно только сейчас возникшими в кровавом закате. Куртины – наружные стены крепости – местами еще кое-где оставались деревянными; их замена на каменные укрепления продолжалась, но четыре круглые башни, донжон и большая часть стен уже были из камня. Оборонительный ров по всему периметру не был заполнен водой, но был широким и глубоким, пугающим в сумерках своей чернотой и пропастью. Подъемный мост был опущен, и отряд подъехал к его барбакану – сторожевой башне по наружному краю рва.

В Анжу, как и везде повсеместно, готовились ко Дню всех Святых. Стояла пора радостного ожидания праздника и время всеобщего гостеприимства. В замке барона тоже были рады каждому гостю с добрыми намерениями, однако Бернар никогда не снимал дозорных с барбакана, и личность каждого человека, будь он пеший или конный, здесь предварительно выяснялась. Двое дозорных и сегодня стояли у моста.

Гаспар отделился от остального отряда. Не спешиваясь и подняв руку в знак приветствия, он обратился к ближайшему из дозорных: