Господин Ганджубас

— Говард, у тебя, я смотрю, все заметано в Европе и Азии. Я с божьей помощью перевозил тонны кокаина и сотни тонн марихуаны из Колумбии в США. Хочу то же самое делать здесь. Я никогда никого не кидаю, плачу, как договорились. Но я должен знать всех, кто в деле. Ну, например, если ты хочешь, чтобы я перевез товар из Пакистана в Англию, то мне придется встретиться с этим парнем, Маликом, и с тем, что разгружает товар в Англии. У меня такое правило: если я делаю бизнес с людьми, которых узнал через тебя, то плачу тебе, даже если ты вообще не в курсе дела.

— Роджер, я не против, чтобы кто-то с кем-то сходился. Но Малик, например, определенно не станет встречаться с американцами. Он их терпеть не может.

— Ну, тогда пошел он в жопу. А как насчет этого лорда в Бангкоке?

— С ним ты можешь встретиться когда угодно. Но лорд Мойнихан живет на Филиппинах, а не в Бангкоке.

— А коноплю они выращивают на Филиппинах?

— Да, Роджер. Сейчас самое начало продаж. Мой друг вырастил отличный продукт в прошлом году.

— Ну, с травой я мог бы помочь. А что насчет твоего друга, террориста из ИРА? Его имя во всех статьях про тебя. С ним бы я точно встретился.

— У него есть тонна марокканского гашиша, которую он хочет перевезти. Если имеешь деньги и можешь его избавить от дури, он будет счастлив с тобой встретиться.

— Я готов, чувак. Ты знаешь нормальные места для разгрузки здесь, на побережье, в Европе?

— Только в Англии, Роджер.

— Покажешь?

— Конечно. Я представлю тебя моему другу, Джонни Мартину, в Англии. Он провезет тебя по этим местам, если надо. А еще ты можешь сбывать ему товар.

— Ты знаешь людей, которые продают корабли?

— Здесь я тебе не помощник, Роджер.

— В любом случае я встречусь со всеми твоими друзьями, начиная с этого лорда. Мы можем с ним увидеться прямо сейчас?

Я прибыл на Манилу на два дня раньше Роджера. Сам не помню почему, я пообещал Мойнихану пойти вместе с ним на похороны Элизабет Маркос, сестры свергнутого президента, который недавно скончался. Мы исполнили свой долг.

Мойнихан открыл гостиницу в Маниле, в районе Эрмита. Он и мне предложил вложить пятьдесят тысяч долларов. Я дал ему деньги под обещание достать мне поддельный филиппинский паспорт и гарантировать бесплатное проживание в гостинице, с кем бы я ни приехал. Мой взнос и гораздо более значительные вложения других людей позволили Мойнихану превратить гостиницу «Эмпайр» в «Мак-Артур» (чьим девизом было: «Вы вернетесь»). На первом этаже находился массажный салон «Рассвет жизни» и великолепный «люкс», названный «номером Говарда Маркса». Мойнихан знал мои слабые места.

Я рассказал ему о Роджере и о том, что тот ищет спокойное место для выращивания индийской конопли. Мойнихан воодушевился, от того что сможет вытянуть из меня денег, и заказал частный самолет, чтобы полетать по островам. Он надеялся через секвестраторов Акино получить контроль над этими землями. Роджер был восхищен приемом.

Мы полетели на остров Фуга на севере Филиппин. На этом плоском клочке суши, где не было пресной воды, жило семнадцать человек. Для выращивания марихуаны он не годился. Мы немного прогулялись. Островитяне убили корову и накормили нас. Перед тем как садиться в самолет, Роджер набрал горсть земли.

— Отдам на анализ, — пояснил он.

Когда мы вернулись в номер Говарда Маркса, я спросил его, серьезно ли он намерен выращивать коноплю на Фуге. Вряд ли это идеальное место.

— Нет, чувак, это было просто шоу для лорда. Я намерен выращивать коноплю где-нибудь в горах, о которых он не знает. Видел их с самолета. Но этот остров мне подходит для жизни. Он расположен прямо на морских путях. Там меня никто не найдет. А если лорд будет думать, что я там выращиваю траву, он позаботится, чтобы никто не знал моего места нахождения. А лорд знает кого-нибудь, кто строит корабли?

После нескольких остановок на ночь в азиатских столицах, я полетел в Лондон, чтобы заняться делами «Международного туристического центра Гонконга» и устройством лондонского офиса мехарских бумагоделательных фабрик.

Балендо и Орка прекрасно справлялись с агентством, но, хотя оно работало в полную силу, выпадали недели, когда торговли не было. В такой вот период «мертвого штиля» в фонтане перед агентством передохли все золотые рыбки.

— Это к несчастью, — сказал Балендо.

— Какого рода несчастью? — спросил я.

— Не знаю.

— Какого черта нам вообще здесь нужен фонтан? От него ужасный шум, запотевают окна и дохнут золотые рыбки.

— Китайцы всегда устраивают фонтаны.

— Зачем?

— Для хорошего бизнеса.

— Какая связь между фонтанами и бизнесом?

— На китайском слово «вода» звучит так же, как слово «деньги».

— И как?

— Соя.

— В смысле, как соевый соус?

— Как соус. Сегодня приедет мой дядя из Кантона, посмотрит, в чем проблема.

Дядя Балендо сразу же все понял. Бросил один взгляд на фонтан и сказал:

— Феншуй.

— Феншуй? — отозвался Балендо. — Вот как! Я улыбнулся со знанием дела.

— Говард, тебе это кажется странным? — спросила Орка.

— Конечно нет. Я знаю, что такое феншуй. Нам нужно либо переносить офисы, либо разворачивать этот долбаный фонтан.