Господин Ганджубас

— Если больше нет вопросов, думаю, что мы должны идти, агент Ловато, — заметил О'Нил.

Эль фискаль вызвал охранников. Меня отвели в комнату для свиданий поговорить с Густаво.

— Говард, в жизни не видел подобного. Поведение судьи возмутительно. Я собираюсь подать жалобу и сегодня же все рассказать газетам. Ну да ладно, забудь! У меня хорошие новости.

— Какие?

— Я уверен, что мы сможем добиться освобождения Джуди под залог.

— Почему? Что изменилось?

— Американские власти назначили залог многим, кто проходит по твоему делу, включая всех женщин. Даже брату Джуди, Патрику Лэйну, предложили выйти под залог в миллион долларов. Британские власти выпустили под залог Джимми Ньютона. Я получил много убедительных писем от врачей, психиатров и жителей Мальорки, которые выражают озабоченность судьбой твоих детей. Скоро Рождество. Даже судьи бывают человечны. У меня есть веские причины полагать, что Джуди освободят. Это может вылиться в круглую сумму, но мы своего добьемся.

— Отличная новость, Густаво. Спасибо.

— Есть и еще хорошие новости. Недавно Франция потребовала выдать человека, обвиненного в мошенничестве, международного масштаба, с кредитными картами. В экстрадиции отказали на том основании, что его можно с таким же успехом судить в Испании.

— Однако, я полагаю, что испанские правоохранительные органы обвинили его в том же самом преступлении. Мне же они никаких обвинений не предъявляли. И мы не можем заставить их это сделать, разве не так?

— Вот здесь ты не прав, Говард. Мы можем добиться, чтобы против тебя выдвинули обвинение с помощью аксьбн популяр — иска, который может быть предъявлен любым лицом.

Каждый испанец вправе обратиться с петицией в суд и вынудить прокуратуру предъявить обвинение. О твоем деле много писали испанские газеты. Поверь мне, Марко Поло знают все. Частенько упоминали пещеру с гашишем на Коста-Брава. Твоя штаб-квартира находилась в Пальма-де-Мальорка. Я уверен, что ты нарушил испанские законы. Так зачем отправлять тебя во Флориду? Почему не судить здесь? Моих испанских коллег возмущает эта юридическая колонизация: Америка манипулирует нашей системой правосудия. Испанское законодательство работает прекрасно, однако к нему относятся как к своду законов отсталой банановой республики.

— Если бы меня судили здесь, сколько бы дали?

— Тебя бы даже не признали виновным, но в Испании максимальный срок за любое правонарушение, связанное с растительными наркотиками, шесть лет. Ты вышел бы на свободу через два года.

— А Джуди?

— Ее освободили бы сразу же.

— Каким будет следующий шаг, Густаво?

— Мы получаем сорок подписей от людей, возмущенных масштабом наркоперевозок на территории Испании, взбешенных тем, что испанское правительство снимает с себя ответственность. Они требуют, чтобы тебя, Джуди и Джеффри Кениона призвали к ответу за преступления, которые вы совершили в Испании. Адвокат подаст аксьбн популяр на рассмотрение в суд. Понятно, что это буду не я, но мой хороший друг. Он просто подпишет иск и представит его на рассмотрение.

— Договорились, так и сделаем. Похоже, это прекрасная идея. Что еще?

— Я всеми способами пытался уяснить, что такое RICO, но не преуспел. Значит, и Национальный суд не поймет. Но они притворятся, что понимают, и заявят, что экстрадиция законна. Я предлагаю привести на слушание американского адвоката, который сочувствует твоему положению и является экспертом по RICO. Тогда Национальный суд поневоле признает, что статьи RICO не имеют эквивалента в испанском законодательстве, а значит, не могут служить основанием для выдачи. Наверняка я сумел бы найти такого адвоката, но, может, у тебя уже есть кто-нибудь на примете.

— Хорошая идея, Густаво. Уверен, что смогу его найти.

— Кроме того, Говард, мы должны попросить Национальный суд пригласить на слушания об экстрадиции Бернарда Симонса, чтобы он объяснил суду, что ты уже отбыл наказание за операцию с колонками 1973 года.

— Согласен. А что насчет этого закона, по которому экстрадиция из Испании невозможна, если обвиняемому грозит срок более тридцати лет? Мне, по всей видимости, светит пожизненное заключение или, если повезет, сто сорок пять лет.

— Правительство Соединенных Штатов убедит Национальный суд, что тебе не дадут больше тридцати лет, но это ничего не значит. Когда тебя перевезут через Атлантику, американцы все равно сделают по-своему. Но, Говард, тебя не выдадут. Если больше ничто не поможет, сработает аксьбн популяр.

— Надеюсь, Густаво. Есть еще новости?

— Да. Вчера звонил Маркус. Он разговаривал с Кацем, который сейчас в Майами. У Каца есть копии всех доказательств, которые обвинение намеревается представить против твоих соподсудимых. Он скоро привезет эти копии.

— Буду их под лупой изучать, Густаво.