Господин Ганджубас

Я давал частные уроки и ходил к ученикам и днем, и вечером. Из-за такого беспорядочного расписания и из-за того также, что я все больше курил марихуану, мне нередко приходилось преподавать в состоянии полного улета. И вот что странно: преподаватель из меня вышел неважный, нетерпеливый с учениками, когда дело касалось хорошо знакомых мне предметов, и всячески избегавший тех, которые знал плохо. Однако под влиянием марихуаны я становился чрезвычайно усерден в объяснениях и необычайно терпелив с учениками. Я перестал притворяться, что знаю, когда не знал. Честно сознавался, что все забыл и должен посмотреть в конспект. Мне стало несложно поставить себя на место учеников и понять, что им дается особенно тяжело. С тех пор перед занятиями я обязательно курил марихуану, а мои ученики делали большие успехи.

В 1967-1968 годах в Лондоне жилось интересно. Beatles записали психоделический альбом Sergeant Pepper's Lonely Hearts Club Band, который был у всех на слуху, и основали бутик «Эппл», а их менеджер Брайан Эпштейн умер от передозировки снотворного. Rolling Stones выдали несколько песен в стиле ритм-энд-блюз, любовные и пацифистские синглы, такие как We Love You и Dandelion, в то время как их лидер и основатель Брайан Джоун боролся за освобождение под залог, будучи арестован по обвинению в причастности к наркобизнесу. Песня AWhinter Shade of Pale, созданная Procul Harum, стала настоящим гимном наркоманов. Восемьдесят тысяч человек (в том числе и я) прошли маршем мимо американского посольства, протестуя против войны во Вьетнаме. Но слишком уж заманчивы оставались дремлющие шпили Оксфорда. Мне кружила голову идея сделать академическую карьеру.

Все упиралось в деньги. В те годы аспирантуру оплачивали министерство образования и Совет по научным исследованиям. Министерство редко оплачивало обучение гуманитарным дисциплинам, а Совет вообще финансировал только соискателей научной степени в фундаментальных науках. Мне с моей философией тут бы ничего не обломилось. Я перерыл толстый справочник и нашел стипендию Томаса и Элизабет Уильяме, учрежденную для выходцев из уэльского захолустья, вроде моей родной деревни. По моей просьбе брат матери, дядя Мостин, возглавлявший совет графства Гламорган, организовал мне собеседование с попечителями фонда, и те согласились оплатить весь курс обучения и выделили мне денежное пособие на содержание.

Мы с Илзе решили, пока я учусь в Баллиоле, пожить в уединенном деревенском домике неподалеку от Оксфорда. У третьекурсника с английского отделения Билла Джефферсона и его подружки были те же планы. Объединив силы, мы прочесывали сельскую местность в поисках подходящих коттеджей. Стали известны во многих сельских пивных, но с поисками жилья продвинулись недалеко. Угощаясь однажды в пивной «Плуг», в Гарсингтоне, мы узнали, что всего в сотне метров сдается коттедж, и сняли его на год. Илзе устроилась учительницей в начальную школу Дидкота. Отец дал мне побитый «хиллман», чтобы я спозаранок отвозил Илзе на станцию в Оксфорде на поезд до Дидкота. Я вел машину в кромешной темноте. Потом завтракал — в Баллиоле, если с желудком было все в порядке, либо в рабочей забегаловке «У Джорджа», если меня слабило или я был с похмелья.

Еще в начале семестра декан зазвал меня на разговор и попросил помочь ему разобраться с серьезной проблемой. Я с ужасом предположил, что проблема эта — наркотики и помощь должна заключаться в стукачестве. Мои догадки не подтвердились. Дело было не в наркотиках, а в левацких настроениях. Меня попросили воздержаться от участия в протестах и склонить к тому же соучеников.

К октябрю 1968 года в Баллиоле действительно витал революционный дух, и хотя внешне студенты мало чем отличались от хиппарей 1966 года, идеология их была полностью противоположной. Курение марихуаны теперь рассматривали как средство одурманивая рабочего класса, придуманное буржуазией. Революционной музыки как таковой не существовало, а хиты, входившие в десятку лучших, опустились до уровня 200 Light Years from Home to Me and You and A Dog named Boo.

В Баллиоле шестидесятых идеология определялась в основном прихотями, манерой поведения и выбором студентов второго курса. Первокурсники были слишком смирными, чтобы задать направление, а третьекурсников отвлекали выпускные экзамены. В 1968 году жизнь явно «полевела».

Одним из вопросов, в которых я был полностью солидарен с «революционерами», являлось расовое равенство. Я даже принял участие в демонстрации, когда достопочтенный Энох Пауэлл, член парламента, выступал в ратуше с речью против иммиграции. Нескольких участников акции зверски избила полиция, не говоря уже о том, что их самих обвинили в нападении.