Господин Гексоген

Все отшатнулись, ожидая вторжения черных, как черти, фигур. Но вместо них легкой, бодрой походкой, почти пританцовывая, не касаясь земли, появился Избранник. Шел по озаренной галерее, ладный, приветливый, улыбаясь, внушая успокоение и надежду. Дочь устремилась навстречу этой улыбке, цветущая, дышащая силой и красотой. И пока они сближались, по чьей-то неведомой воле ударила громкая музыка, радостно-звонкая, брызжущая. За стеклом, в синей пустоте московской ночи, на Крымском мосту зажглась ослепительная надпись «Президент» – полыхала бриллиантами, завивалась струями огня, трепетала торжественно и ликующе, отражаясь в реке драгоценным серебром. Избранник и Дочь сблизились, тот предложил ей руку, она обняла его маленький точеный локоть. Так они и шли, словно танцевали менуэт, и все восхищенно аплодировали, восторгаясь горящими за окном письменами. И только Мэр осунулся, сгорбился, свесил бессильные руки, похожий на разделанную тушку зверька, которую подвешивают на крючок и пускают вдоль конвейера.

Через день Белосельцев был вызван в «Фонд», где его поджидал Гречишников. Ему казалось, что линии кабинета, контуры мебели, оси симметрии, пропорции оконных рам были смещены, выгнуты, как на снимке, сделанном длиннофокусной оптикой. Пространство кабинета было искажено, пол и потолок не были параллельны друг другу. Гречишников сидел с расплюснутым, суженным лбом и неестественно раздвинутыми губами. То ли в голове у Белосельцева от перенесенных перегрузок взбухла жила и деформировала зрительные центры, то ли здесь, в «Фонде», в силу неясных геофизических аномалий прошла искажающая волна и сморщила пространство.

– Ну как тебе вчерашний театр? Один спектакль в другом. Это и есть новая режиссура! Выше Станиславского! Выше Мейерхольда! Театр «Суахили» с элементами античного хора и итальянской комедии масок!.. – Гречишников смеялся, и лицо его казалось раздавленным, словно он вращался на бешеной центрифуге.

Белосельцев чувствовал на себе давление, какое бывает на борту вертолета, совершающего противоракетный вираж.

– Астрос в «Лефортово» держался как пленный Наполеон. Гордый, неприступный, скрестил на груди руки, отказывался говорить со следователем. Даже плюнул в Буравкова. Зато Зарецкий, понимая случившееся, валялся в ногах, плакал и умолял. Предлагал отступную в треть состояния. На что ему Копейко заметил: «Из вашего состояния вам оставлено ровно столько, чтобы можно было заказать у надзирателя туалетную бумагу»…

Красная площадь за окном необычно выгибалась, как округлая поверхность чешуйчатой металлической планеты, и башни Кремля, располагаясь на этой кривизне, заваливались в разные стороны. Казалось, вращение, породившее центробежные силы, смело с площади находившихся там зевак, и брусчатка пусто, жестоко блестела.

– Все огромное состояние олигархов – недвижимость, ценные бумаги, нефтяные поля, телевизионные империи, газеты, посреднические фирмы, банки – все это перешло в нашу собственность. Невидимая работа Копейко и Буравкова была направлена на то, чтобы реальным собственником их корпораций стали мы, участники «Суахили». Ты – один из участников. Ты имеешь в этом долю…

Белосельцев заметил, как по-новому, странно заглядывают в окно купола Василия Блаженного. Витые, ребристые, зубчатые, они словно поменялись местами. Одни из них выдвинулись, похожие на чалму раджи. Другие сместились, подобные булаве запорожца. Третьи, напоминавшие фантастический корнеплод, почти исчезли, показывая лишь один красно-золотой ломоть. И оттуда, от этих сместившихся куполов, исходила искривляющая пространство сила, гнула линии комнаты, раздвигала и плющила губы Гречишникова, притягивала к себе находящиеся в комнате предметы. Бутылка коньяка, рюмки, блюдце с лимоном готовы были оторваться от стола, унестись в окно и, как к магниту, прилипнуть к куполам.

– Если хочешь, возьми акции сибирской нефти… Очень доходны акции алюминиевых заводов… Большая ликвидность у нефтеколонок, сеть которых разбросана по Европе и Америке… Рекламный бизнес в телекорпорации Астроса больше, чем у Зарецкого, но тот начал скупать региональное телевидение, а там рекламный рынок больше… Кроме того, мы тебе предлагаем пост Председателя Совета директоров отличного крепкого банка, через который проходят деньги от торговли оружием и ядерными технологиями… Ты прекрасно поработал на «Суахили». И у тебя есть своя доля…

Храм Василия Блаженного был системой планет, которые в своем орбитальном вращении выстроились в линию, образовали «парад планет». Сила их притяжения сложилась и многократно усилилась, создавая невиданную гравитацию. Ломала устойчивость мира, порождала в земной коре искривления и трещины, смещала материки, вызывала огромные цунами, и было слышно, как похрустывает площадь, трется друг о друга брусчатка, выдавливаются основания башен.