Господин Изобретатель. Часть I

Прикинули, сколько нужно будет «Русского пурпура фабрики Степанова». Дед сказал, что много делать шелка не надо, еще Иванов шелк вертится на рынке – там же и провинциальные перекупщики покупали его штуками. А в штуке шелка (он тонкий) может быть до 80-100 аршин. Аршин обычного белого шелка шел по рублю, Ваня продавал по пять, потом поднял до семи рублей. И если у него было полторы тысячи аршин, то где-то 5–6 тысяч он на них получил, если не больше. Видимо, полторы тысячи аршин уже все у перекупщиков закончились, пора вбрасывать на рынок новую партию. Дед не спешит – хочет подгадать к традиционной распродаже на Фоминой неделе – вторая неделя после Пасхи. Такая распродажа в Московских торговых рядах[23] называлась «дешевкой». До этого на рынке будет «Русский пурпур» по 7–8 рублей – аристократия и богатые купчихи и по этой цене купят. А к «дешевке» будет готово основное количество товара, цену сбросят до 4–5 рублей и все с прилавка сметут с визгом, потом цена снова поднимется до семи рублей и все будут считать ее достойной. Кто не хочет ждать до следующей «дешевки» и рисковать оторванными в давке подолами и исцарапанным чужими шляпными шпильками лицом – пусть покупает. Во время «дешевки» модницы обычно приходят загодя, до открытия лавок, и, не соблюдая никакой очереди, ломятся после открытия в лавки за дешевым товаром, набирая даже то, что им не надо, главное, что цена ниже на четверть или треть. Прямо как на сэйле в XXI веке – ничего не изменилось – и это «чистая» публика, многие из них гордятся, что они – дворяне. При этом жены тратят на покупки столько, что мужья хватаются за голову, получая потом счета с «дешевой» распродажи. Бизнес, господа, ничего кроме бизнеса! Так что дед планирует продать тысячу-две аршин до Пасхи, и не менее десяти – после. Выручка составит около 60–70 тысяч, а прибыль – не менее сорока, при условии, что выплаченные нам за привилегию деньги будут там учтены.

Красильня у деда в Купавне, вот туда нам с Генрихом и предстоит прибыть поездом, как сделаем краски на 15 тысяч аршин. Красильщики уже подобраны, сейчас они заняты другой окраской, а когда приедут – на 2–3 дня их передадут нам. За краской будет прислан транспорт, а нас встретят на станции, достойно разместят и будут кормить-поить все время, потом так же вернут в Москву. Как я раньше договаривался с дедом, стоимость краски он оплатит отдельно, аванс 50 %, и, поскольку ее потребуется ровно в 10 раз больше, чем было сделано для Ивана, то общая стоимость изготовления краски составит около 4000 рублей.

— Дед, я обещал тебе, что о всех новых красителях ты узнаешь первым, так вот, мы попытались сделать желтый краситель что уже 30 лет известен немцам.

— И что же, внучек, получилось? Желтый цвет красивый, солнечный, яркий и теплый, бабам нравится, они яркое любят. Али не сложилось что? Ну, что ты мнешься, давай, признавайся!

— Да все получилось, только вот оказалось, что это не просто краска.

— И что там такого волшебного? Помню, ты о новых лекарствах мечтал, грозился болезни победить. Неужели удалось?

— Нет, дед, не все так просто, если бы не обещание, которое дал тебе, о всем новом сразу докладывать, то забыл бы о том, что у нас вышло. Генриху я тоже велел молчать.

А с Генрихом мы договорились, что надо бы получить привилегию на состав, чтобы никто тринитротолуол кроме нас не выпускал, а в заявке на привилегию написать, что «может применяться как краска или для иных целей, связанных со свойствами продукта как химического вещества, в том числе промежуточного». В общем, немного запутать всех, но чтобы производить никто не мог! И получить иностранную привилегию в Британии, Франции, САСШ и Германии.

Правда, люди деда оформляли привилегию через Департамент промышленности и внутренней торговли министерства финансов, а иностранная привилегия должна оформляться через Департамент внешней торговли того же министерства (там и пошлина будет выше и надо услуги иностранной юридической фирмы оплатить).

— Так в чем дело, Саша?

— Дед, дело в том, что желтый краситель при определенных условиях может стать сильной взрывчаткой, сильнее пороха, похожей на динамит, но более удобной для снаряжения снарядов и бомб.

— Вот как и что, покрашенная материя может взорваться или загореться?

— Нет, это исключено, в этом желтый краситель безопаснее пороха и динамита, хранить его легче и обращаться проще. Вот я и на распутье – с одной стороны можно дать русской армии новое оружие, а с другой – как бы до него не дотянулись враги и террористы. Пока никто не применяет этот краситель как взрывчатку и 30 лет не применял.

— Что же, враги такие глупые, что сделали краситель и не проверили его?

— Может, им не надо было. Многих динамит устраивает, а для наполнения снарядов у нас от французов пироксилин есть, а у пироксилина – свои недостатки. Вот я и хочу получить привилегию, в том числе иностранную, на этот состав.

— Не нравится мне все это, Сашка. Смертоубийство это грех.