Господин Изобретатель. Часть I

Приказав извозчику везти меня в Михайловскую академию, я откинулся на подушки тряского экипажа и стал рассматривать Петербург конца XIX века. Впрочем, долго это не продолжалось, так как переехав через мост, мы свернули на Арсенальную набережную. Прибыв к дежурному, я назвался и попросил доложить обо мне штабс-капитану Панпушко. Вскоре ко мне вышел молодой сухощавый офицер, представился и попросил следовать за ним.

— А как быть с этим? — показал я на чемодан. — У меня здесь противогазовые маски для вас.

— Сейчас пришлю кого-нибудь из нижних чинов и они заберут, — ответил капитан. — Прошу за мной, Александр Павлович.

Мы долго шли по коридорам, я не видел толп курсантов, изредка попадались обер-офицеры, приветствующие моего провожатого, все же преподаватель и член Арткома! Потом я узнал, что в трех классах академии обучается всего 60 офицеров, поручики и штабс-капитаны, отслужившие не менее 3 лет в войсках. Окончившие старший класс по 1 разряду производились в штабс-капитаны гвардии или капитаны армейской артиллерии, получая преимущество для производства в штаб-офицерский чин и лучшие оставались еще на год в дополнительном классе – из таких лучших из лучших и выходили будущие преподаватели вроде Семена Васильевича Панпушко.

Пока же присматриваясь к своему собеседнику, я был, скорее, разочарован.

— Вот тебе и лучший химик, член Арткома, — с досадой думал я, — естественно, завалил дело!

К тому же меня поразила бедность, если не сказать, убогость, химической лаборатории. У Генриха лаборатория была даже лучше, чем в этом средоточии артиллерийской мысли Российской империи!

— И как Россия ухитряется оставаться мощной военной державой? — размышлял я. — Ведь это школьная химическая лаборатория, которую в XXI веке можно было бы встретить в глубокой провинции…

Какие-то явно самодельные приборы,[66]  разве что весы под стеклянным колпаком хорошие и то, если не сломанные и не врут. Баночки, колбочки, реторты разнокалиберные, собранные чуть не на задворках какого-нибудь советского НИИ. И всего три рабочих места! И они собирались выделать необходимое количество ВВ здесь?[67]

Словно угадав мои мысли Панпушко сказал мне: — Конечно, это только лаборатория где мы проводим предварительные исследования. И если они удачные, то основное количество зарядов и снаряжение ими боеприпасов проходит не здесь. Но, в вашем случае, Александр Павлович, нам не удалось добиться подрыва даже малых экспериментальных зарядов!

— Уважаемый Семен Васильевич, а вы получали от меня письмо с дополнительными инструкциями и чертежами ручных гранат или бомб? — я не мог сдержать раздражения. — Я передавал его с жандармским фельдъегерем, поскольку оно содержало элемент государственной тайны. Ведь сам тринитротолуол уже три десятка лет как известен. Чтобы использовать его как ВВ нужно выполнить всего лишь несколько условий, о которых я написал в этом письме.

— Я не получал никаких дополнительных указаний или чертежей от вас, — на лице Панпушко было искреннее изумление. — Только то, что мне передал ротмистр Агеев при первой встрече. Он сказал, что вы находитесь в больнице после несчастного случая и не можете не то, чтобы приехать, но даже собственноручно написать.

— Потом, когда я уже худо-бедно смог это сделать, три месяца назад, я сам написал и начертил две гранаты, четвертьфунтовую и в одну восьмую фунта,[68] — я тоже был неприятно удивлен исчезновением бумаги из секретной почты. Или она уже давным-давно в Берлине?

— Хорошо, я уточню в секретном делопроизводстве, — ответил штабс-капитан, — но давайте перейдем к сути дела. Итак, я проинформировал вас о неудачном испытании – нам просто не удалось добиться взрыва, ВВ лишь горело коптящим пламенем. Мы обратились к Дмитрию Ивановичу Менделееву с просьбой о подтверждении полученного нами состава. Он ответил, что это – тринитротолуол, то есть вещество, заявленное вами в привилегии на производство горных взрывных работ под названием «Желтый солнечный». Осмелюсь спросить, милостивый государь, как вы собирались проводить означенные «взрывные» работы?

А вот это уже некоторое хамство со стороны господина в погонах! Он меня что, за авантюриста считает, задумавшего погреть волосатые лапки на госзаказе никчемной хлопушки?

— У вас, уважаемый Семен Васильевич, — тоже с раздражением заметил я, — найдется граммов 20 этих желтых кристаллов, что вы синтезировали по моей заявке, а также металлический тонкостенный цилиндр, капсюль-детонатор и кусок огнепроводного шнура секунд на 10 горения? Да, забыл еще мне понадобиться водяная баня.

— Все это есть, — ответил штабс-капитан, — извольте, лаборатория к вашим услугам.

Далее я, в присутствии Панпушко, который внимательно наблюдал, чтобы я не подменил чего в составе, расплавил на водяной бане тротил и аккуратно налил медообразную тягучую жидкость в стальной стаканчик. Дождался полного остывания тротила. Потом сделал углубление, вставил капсюль и огнепроводный шнур.