Господин Лянми Часть третья

Подняв пистолет, он прицелился и несколько раз нажал на спусковую скобу. Самолет несся по полосе, скрежеща и содрогаясь, и ему пришлось сделать пять выстрелов. Маленькие стрелки из растворимого в крови яда вонзились тела Великого Генту, его жены и дочери, и те осели в креслах. Дочь и жена Великого Генту упали в кресла сразу же, как падает скошенная трава. Сам же господин Титамери стоял еще долгих две секунды, держась за спинку кресла. Затем его ладони разжались, и он тоже повалился в кресло, обмякнув в нем, как крепко спящий человек. Но руки его еще шевелились, правая цеплялась за горло, а левая - рвала ткань кинну напротив сердца.

Ханза криво улыбнулся. Хоть здесь все хорошо. Пора ему выбираться ближе к выходу. Ему вдруг показалось, что Великий Генту увидел его, пронзив взглядом непроницаемые клубы ядовитого дыма. Убийца слегка вздрогнул, - ведь в крови господина Титамери сейчас должен кипеть смертельный яд! Как это он еще жив и движется?

Он был почти прав.

За миг до того, как беспросветная тьма закрыла глаза господина Титамери, в клубах удушающего дыма ему почудилась вечная полуулыбка Господина Лянми. Великий Генту, собрав все силы, обратился с молитвой к этой далекой, равнодушной к делам человеческим, Сущности. Он молил об одном - чтобы его сын, его наследник, тринадцатилетний Вэнзей, остался жив и продолжил его дело. Затем смерть укутала главу Гетанса своим черным шелковым хаори, но в последний миг ему показалось - Господин Лянми согласно кивнул.

В это время ханза разобрал пистолет на несколько частей и бросил их в бушующее пламя. Пластик сгорит - и не останется следов. Он улыбнулся и спрыгнул с кресла.

И помертвел от ужаса.

Его сосед смотрел на него сквозь дым совершенно спокойными, холодными глазами. Правая рука таревца стремительной змеей скользнула к худощавому человечку и ядовитый шип вонзился тому в шею. Шпион захрипел и повалился в кресло, хватаясь руками за горло. Через несколько секунд его конвульсии затихли. Человек, одетый как таревец, закашлялся, повернулся лицом к хвосту самолета, осторожно достал из кармана небольшую медную фигурку и бросил ее, целясь в пламя, туда, где в креслах лежали тела Великого Генту, его дочери и жены.

Затем он метнулся к выходу из самолета, перепрыгивая через людей, наступая на руки и головы, перелезая через сиденья и цепляясь руками за багажные полки.

С потолка, заливая пожар и приглушая языки пламени, лилась пена - но кто знает, вдруг самолет взорвется? Будет обидно погибнуть после столь удачно выполненного задания.

Господин Ванси Хэнь будет им доволен.

- -

Ночью, почти через сутки после того, как отряд вернулся в город, Марахов, застрявший в небольшой очереди в магазине на выезде из города, сумел-таки купить привычный набор продуктов. В дополнение он взял пять бутылок чрезвычайно дорогого вина из темного гаутского винограда, и два отличных куска говядины.

Он точно знал, что старик Нобунага будет рад его видеть - если, конечно, он окажется дома. Но он обязательно будет дома - на это Серж мог поставить хоть купленные только что бутылки драгоценного вина, хоть даже машину.

Нобунага должен был, просто обязан был дожидаться возвращения Сержа из экспедиции. Жадность старика до любой информации о древних городах и находках могла поспорить лишь с жадностью все пожирающего огня. И теперь старый архивист наверняка с нетерпением ждал, когда в его дверь постучит вернувшийся из опасного похода археолог-северянин. Пусть даже под утро.

Серж вывел серый "Данцун" из примагазинной стоянки и направился на юг. Два десятка минут - и он будет в деревне у подножия гор. Но едва он потянулся включить инфоцентрал, как справа, там, где вскоре должен был показаться аэропорт, полыхнуло яркое пламя. На аэродроме что-то взорвалось. Серж снизил скорость и свернул на обочину. Он остановил машину и вышел из нее. Да, в аэропорту что-то горело. Пламя полыхнуло еще дважды, и чуть позже раздался звук взрыва. Самолет?

В аэропорту заверещали сирены. В утреннем воздухе звук разносился далеко. Было хорошо слышно, что несколько пожарных машин неслось к горящему самолету.

У агента Кубикса вдруг возникло предчувствие - не просто так сегодня загорелся этот самолет. Желудок скрутило в неприятном спазме. Возможно, это первые всходы тех семян, что он посеял в городе. А даже если это и не так… Кинто ждут куда более жестокие вещи, чем один горящий самолет - и он сам будет их причиной.

Марахов развернулся к машине и сильным ударом ноги проломил заднюю дверь. Ему слегка полегчало, но настроение все равно было омерзительным. Нет, он не поедет к Нобунаге. Завтра. Или послезавтра. Или на днях, когда пройдет приступ жестокого отвращения к самому себе.

Он, громко рыча, тремя резкими рывками оторвал помятую дверь и швырнул ее с откоса в сторону смутно белеющих внизу цветов унохана. Развернув машину, он погнал ее в город. К "Ван-ван".