Господин Лянми Часть вторая

Из- за скалы вышла Хацуми. Она двигалась медленно, казалось, каждый шаг дается ей с большим трудом. Выйдя на сцену перед скалой, она остановилась и застыла на несколько мгновений. Затем отступила назад и прижалась спиной к скале, распластав по ней руки.

- Исчез Токуро мой, и нет его нигде. Может, тучи песка и снега обвевают его в чужой стране? Три года были неразлучны мы - и вот нет его нигде! Все горестней и печальней мне, последние листья надежды роняю я. Три года были неразлучны мы - и вот нет его нигде!

Девушка склонила голову влево и застыла.

На скале появился Токуро, одетый в богатую одежду с пятнами крови. За поясом у него торчал длинный нож. Он встал, слегка расставив руки, словно желая обнять зал.

- Здесь всю ночь танцуют огненные обезьяны, скоро станет алой белая гора. Посмеяться мне хоть горьким смехом, но лишь слезы из очей бегут. Три года были неразлучны мы с Хацуми - и вот нет ее нигде!

Он опустил голову, прижав правую руку к сердцу и подняв левую чуть выше головы.

Темнота слева от них медленно просветлела, и безжизненный голос одетого в белое человека произнес:

- Они потеряли друг друга. Они плачут.

Так же медленно свет погас.

Девушка отошла от скалы и опустилась на колени.

- Ночью и днем ожидаю его я. И легкий звук заставляет вздрагивать: шелест дождя или шорох ветра. Рукавом закрываю глаза и плачу, друг дорогой мой. Где ты, потерял память на дорогах чужбины и забыл меня? Беда в город пришла, горит огнем он - и нет рядом тебя.

Медленно подняв голову, Токуро двумя осторожными шагами подошел к краю скалы и опустился на левое колено. Склонив голову направо, он слушал, что говорит Хацуми. Затем резко поднял руки к небу:

- Вижу белую цаплю на тихой осенней реке - то моя любимая Хацуми плачет невдалеке.

Плавно поднявшись на ноги, девушка запрокинула голову, и, полуобернувшись к скале, вытянула руки к юноше. Ее руки извивались в "танце волн". Так же, наполовину обернувшись к юноше, она опустилась на колени и произнесла:

- Открылось небо дивной чистоты - то рядом со мною появился ты!

Девушка быстро поднялась и исчезла за камнем. Через несколько мгновений она появилась на скале, рядом с Токуро. За их спинами языки шелкового пламени взвихрились с особой яростью, а жители города застыли на коленях, с руками, вытянутыми в сторону огня.

Токуро и Хацуми минуту смотрели на горящий город. Потом юноша встал на колени перед Хацуми. Девушка медленно провела рукой над его головой и тоже опустилась на камень. Они взялись за руки и одновременно подняли лица к небу.

- Алые искры любви смешались с темно-лиловым дымом утраты. Поем мы грустную песню потери и ветер разносит ее по далям необозримым.

Влюбленный чуть отодвинулся от девушки, и, заглядывая ей в глаза, спросил:

- Прозрачней белого шелка твоя слеза. О, не плачь Хацуми, что должен сделать я?

Девушка посмотрела в сторону трепетания алого шелка и произнесла:

- Под огненным дыханьем пожара увядают цветы и чернеет трава на лугу. Любимый мой Токуро, к чему нам жизнь, если души наши будут мертвы?

Юноша склонил голову перед Хацуми и прикоснулся щекой к ее ноге.

- Да будет забыт тот обделенный разумом день, когда решился я стать наемником жадных людей. Лишь денег себе желал, забыв о страданьях чужих. Забыл о людях и о перерожденье - никто домой не вернется живым с этого поля сраженья.

Хацуми и Токуро отпустили руки друг друга. Девушка словно прилегла на камень, прижавшись головой к груди возлюбленного. Токуро выпрямился, и, также оставаясь на коленях, медленно и осторожно хлопнул в ладоши. На минуту они застыли.

Белая тень, на миг проявившаяся слева, прошептала:

- Касивадэ. Он обратился к богам.

Миг, - и тень исчезла в сумраке.

Девушка тихо произнесла:

- Боги слышат. Лишь там небеса и земля только там для нас. Лишь там, а не средь людей. Идем же любимый, идем в страну, ожидающую нас. Встретимся в Чистой Земле - не будем желать иного!

Токуро нежно огладил воздух над ее головой и ответил:

- Будем глядеть мы отсюда на горы, а горы на нас. И долго глядеть мы будем, друг другу не надоедая. Любоваться месяцем сможем, когда он еще серебрит светом своим воду реки. Три года неразлучны мы были. И будем неразлучны еще три тысячи раз по столько! Прими же любовь мою, о Хацуми и подари мне свою!

Выхватив из-за пояса нож, он прикоснулся им к груди девушки, затем к своему горлу. Красные лампы поблекли и город скрылся во тьме. Включились синий и зеленый направленные светильники, ярко осветив лишь вершину скалы. Остальная часть сцены оказалась скрыта во мраке. На скале Токура и Хацуми сплелись в нежном объятье, и лишь нож сверкал в поднятой руке юноши.

Затем рука с ножом упала, юноша и девушка тихо опустились на скалу и застыли в неподвижности.

Слабый свет мягко вызвал из тьмы невидимости одетого в белые одежды человека. Тот прошептал и шепот его был услышан даже в дальних уголках зала:

- Они умерли.

Человек медленно лег лицом на пол.

Несколько минут в театре стояла ошеломленная тишина.

Глава Средней ветви выпрямился в кресле.