Господин Малоссен

Он окунул лицо в мягкую ложбинку между грудей. Она зацеловала подставленную макушку. Привязанные к противоположной дверце ноги Титюса могли помочь ему не больше, чем руки. Где, черт возьми, эта девица научилась вязать такие узлы? Инспектор Титюс был теперь безруким и безногим инспектором. И безоружным в придачу. Ограниченная продолжительность жизни. Конец короткой, но блистательной карьеры. Весенней ночью, когда сок жизненных сил наполнял древесные стволы, Титюс искал силы, обращаясь к Природе, но механика не уступала. «Если выберусь из этой переделки, куплю себе машину из картона». Он дергал за наручники, как лис, попавший в капкан. Он готов был отгрызть себе кулак. «Ну что же это такое, господи ты боже мой!» Потом он подумал: «Сейчас все зальется светом, и здесь, рядом, появятся его товарищи – Силистри, Карегга, патрон, – жадно глазеющие из зарослей кустарника на все происходящее в компании кабанов и ежиков». Но он прекрасно знал, что никто не мог отправиться за ними в погоню. Последний рывок – и он упал, обессилев, на сиденье, все так же прикованный и связанный. Ничего не поделаешь. Он угрюмо взглянул на эту пару и с ужасом увидел, как, нарастая, подобно столбику термометра, ползет вверх их наслаждение. Сенклер взорвался первым. Взрывная волна пробежала по телу Мари-Анж, и Титюс услышал его вопль сквозь жесть крыши, сквозь закрытые наглухо дверцы. «Ишь как его пробрало!» Вспорхнули потревоженные птицы. Голова Мари-Анж утомленно упала на плечо Сенклеру. И на верхней ступеньке крыльца появилась Жервеза.

«Нет», – взмолился Титюс.

Жервеза, круглая как мячик, выплыла на свет фар.

«О нет!» – повторил Титюс.

Жервеза спокойно стояла на крыльце этого дома нотариуса. Ее мизинец – то, что от него осталось, – был обмотан толстым бинтом.

– Прячься, Жервеза! Беги отсюда! – заорал он.

Жервеза его не слышала, зато привлекла внимание Мари-Анж.

Обе женщины смотрели друг на друга. Мари-Анж, одной рукой прижав лоб Сенклера к своему плечу, другой потянулась во внутренний карман куртки.

– Нет! – завопил Титюс.

Ручка дверцы поддалась. Он кинулся отвязывать ноги, обламывая ногти о тугие узлы веревок. Наконец он открыл дверцу и вывалился из машины.

– Стойте, Мари-Анж, это не то, что…

Два приглушенных выстрела.

Жервеза все так же стояла на месте.

Но тело Сенклера стало медленно оседать.

Мари-Анж по-прежнему прижимала его к своей груди.

Она обернулась с револьвером в руке и улыбнулась инспектору Титюсу.

Тот лежал на дорожке, ногами кверху, привязанный за лодыжки к дверной ручке.

– Вы были правы, Титюс, такая любовь не должна была зачахнуть в камере пожизненного заключения.

И, прежде чем Титюс успел что-либо ответить, она приникла к трупу Сенклера, наставив дуло на себя, и раздался третий выстрел, еще более глухой, чем два предыдущие.

69

Тут ты и попросился наружу. Ты стал яростно ломиться в дверь Жервезы, и она упала как подкошенная. Титюс подумал сперва, что ее задело пулей, и заорал во все горло; но она поднялась, едва переводя дыхание, показывая ему, что все в порядке, что это – ты. Она поспешила высвободить его, вынув ключ от наручников из кармана куртки. По ходу она прикрыла тела Сенклера и Мари-Анж, не столько из стыдливости, сколько ради того, чтобы уберечь их от ночной прохлады. Они лежали, обнявшись, являя собой аллегорию любви. Струйка крови спаивала их намертво. Титюс вызвал Силистри по телефону, чтобы он пригнал «скорую» и предупредил племя Малоссенов, что ты уже готов. Надо было скорее отвезти Жервезу в больницу Святого Людовика.

– Нет, – запротестовала Жервеза, – к Постель-Вагнеру!

Последовала краткая перепалка.

– Это в морг, что ли? Бог мой, Жервеза, кто же рожает в морге!

– К Постелю! – категорично заявила Жервеза.

– Так, – сказал Титюс в телефонную трубку, – теперь не к Святому Людовику, а в морг!

– В морг? – переспросил Силистри.

– К Постель-Вагнеру, – повторил Титюс, – она хочет рожать у Постеля.