Господин мертвец

Здесь-то и начинается наша история. Эта дерьмо-вина размера XXL не улетает в канализацию. Она избирает иное направление движения. Вопреки всем законам гравитации, она поднимается вверх — вместе с водой, постепенно заполняющей унитаз. Созерцая это невиданное зрелище, я думаю: невозможно. Так не бывает. Не здесь. Не в этом пространстве и времени… И все же это происходит. Бурые отходы организма, эти интимные части нашего бытия, переваливают через край и выплескиваются на пол… В голову начинают приходить мысли о «зеркальной стадии» (она же — «период привыкания к горшочку») и прочих ступенях психологического развития, которые мы не осознаем, будучи детьми.

Я был спокоен и невозмутимо созерцал, как подкрашенная фекалиями вода растекается по кафельному полу. Когда эта темная жижа начала подступать к моим ногам, я вспрыгнул на приступочку, снял носки, закатал свои пижамные штаны в сине-белую полоску и начал ждать окончания потопа. Мимо профланировал очень знакомый виноградный лист — вернее, его фрагмент. Все, что мы поглощаем, так или иначе возвращается в мир… Тут я совершил свою первую ошибку: удрал с приступки, наступил босой ногой в трясину и нажал на слив во второй раз. Еще несколько галлонов воды вылилось на пол и потекло вниз — в прихожую, в мой кабинет и в рабочий бокс моей спутницы жизни. Настало время предпринимать спасательные меры…

Ничто так не рассеивает меланхолию и не побуждает к решительным действиям, как цунами из дерьма, обрушившееся на твое жилище… Ты хватаешь ведро со шваброй и принимаешься за работу. Швабра возмущена подобным обращением. «Кто? Я? — говорит она. — Уволь. Ничем не могу помочь». Но выбора нет. Ты начинаешь с ванной, где, собственно, и произошла трагедия, трешь, трешь, трешь. Через пару минут швабра слетает с каркаса, так что ты хватаешь самые старые, самые вытертые пляжные полотенца и продолжаешь свои экзерсисы. Полтора часа упорной работы проходят как одна минута.

К тому времени, как возвращается твоя девушка, ты обретаешься в кухне. Кухня практически не задета фекальной атакой, но тобою уже овладела мания чистоты. Ты просто не можешь остановиться. Самое наималейшее пятно становится твоим личным врагом. Тереть, тереть и тереть — только так можно заставить противника исчезнуть с лица земли!

Твоя девушка выглядит еще более привлекательно, чем утром. Особенно если глянуть на нее с твоего ракурса: ты стоишь на карачках посреди кухни с разинутым ртом и обрывком растерзанной губки в руке. Ты уже успел сродниться с этой несчастной губкой. Она вкалывала. Она сделала все, что могла — и оставалась с тобой до конца. Не так уж много губок способны на подобный подвиг. Ты поцеловал бы ее, если б вы были наедине…

— Наводишь порядок? — говорит твоя девушка. — Как это мило.

— Я и рад был бы сказать, что просто навожу порядок, — отвечаешь ты странным голосом, — но все немного сложнее. Видишь ли… произошло нечто ужасное.

— Это что же? — спрашивает твоя девушка. Она снимает свою стильную кожаную куртку и швыряет ее на стол. Вслед за курткой летит ее красивая черная сумочка.

— Туалет… — говоришь ты. А затем пересказываешь всю историю с самого начала: большая какашка, слив барахлит, вода вылилась на пол, и вот результат…

— Бедняжка, — говорит твоя девушка. — Какой кошмар!

Ну, а затем ты, не удержавшись, описываешь подробности.

— Да. Вообрази себе: я видел даже куски виноградных листьев, которые мы ели вчера…

— Фу, — говорит она. — А теперь я иду в душ.

И зачем только ты все это ей рассказал? Ты опускаешь глаза и видишь еще одно пятно на полу. Стираешь его — и тут же замечаешь новое. Вскорости твоя девушка приходит на помощь. Словно нянька, утешающая младенца, она целует тебя в лоб и пытается поднять с пола. Увы! Младенец слишком тяжел для нее…

— Хватит, хватит, — говорит твоя девушка и опускается на коленки. Она целует твой покрытый испариной лоб… Она безгранично добра. — Налить тебе сока?

— Чувствуешь запах? — спрашиваешь ты. Девушка запрокидывает головку — изящную, как у балерины, — и принюхивается.

— Ну… — говорит она, прикрыв глаза. — Что-то есть. Но совсем чуть-чуть.

Ты поднимаешься на ноги, чувствуя легкую эйфорию, и… неожиданно осознаешь, что делать больше нечего. Работа закончена. Но ты не находишь в себе сил расстаться с губкой.

Твоя девушка входит в ванную и зажигает ароматическую пирамидку. Ты же отправляешься вниз, в свой кабинет, расположенный в подвале, дорогой раздумывая о поучительной морали этой истории.

Порой ты оставляешь компьютер включенным на всю ночь. Именно так ты и поступил вчера вечером. Теперь весь рабочий стол залит водой: книги, бумаги рисунки мокры насквозь, и пахнут они… сам понимаешь, чем. Наводя порядок на втором этаже, ты был по щиколотку в дерьме. Теперь все это дерьмо — над твоей головой. Подняв глаза к потоку, ты видишь, как по нему расплывается большая, кофейного цвета капля…

Да. Настало время сказать это вслух:

— Я обосрал собственный компьютер.