Господин мертвец

Короче говоря, я переношу в автофургон столько строительного материала, сколько считаю нужным (а это, как правило, все, что есть), отвожу домой и складирую у себя на заднем дворе. Там у меня хранятся доски два на четыре и листы клееной фанеры. Я семейный садовник. Так что мои родители никогда не бывают в курсе того, чем я занимаюсь. Поначалу я ненавидел это занятие. Нет ничего хуже, чем поливка газонов и борьба с сорняками. Однако потом я построил себе сарай для инструментов (именно в нем я и храню свои товары) и сказал отцу, что именно надо купить, чтобы участок выглядел ухоженным. Мы пошли в скобяную лавку, и он купил мне целый арсенал всяких приспособлений. Садовые ножницы, тяпку, напильник, лопату, вилы и, конечно же, мои любимые кувалду и цепную пилу. Черным маркером я подписываю стройматериалы: ставлю на них свои инициалы или просто крестик, а иногда рисую свастику, чтобы не возникало никаких сомнений насчет того, кому все это принадлежит. Если родители начинают меня расспрашивать, я просто говорю, что все это мое, и ухожу. У нас никогда не возникало с этим проблем. Чем быстрее завершаешь дискуссию, тем проще оказывается внушить именно то, что ты имеешь в виду.

Я продаю стройматериалы ребятам из школы по низким (почти бросовым) ценам. Кен Норби покупает у меня фанеру для создания своих долбанутых серфингистских картин, а Ховард берет доски два на четыре для своего заборостроительного бизнеса. Они очень устойчивы.

Так продолжается до тех пор, пока они не облицуют деревом каждую комнату, а это значит четыре деревянных стены. Тогда на следующий день они вносят внутрь унитаз. И каждую ночь я вывожу его и просто топлю в реке под Лос-Анджелесом. Никому из тех, кого я знаю, не нужны унитазы. Если же им все-таки удаются установить злосчастный унитаз, я забираюсь внутрь дома с кувалдой и проламываю везде дырки размером с голову. Иногда я впадаю в исступление и разваливаю самый фундамент несколькими нехилыми ударами. Отверстия, которые получаются в унитазах, доставляют Толстому Придурку больше всего хлопот, потому что рабочим приходится выкорчевывать старый унитаз, заказывать и устанавливать новый.

Следующим шагом является визит риэлтора к нам домой. Он стучит в дверь и в очередной раз представляется, как правило, моей матери. У нее укороченный день, поэтому она приходит домой первой.

— Что ж, все это мы с вами уже проходили, — обращается он к матери.

— Мне трудно в это поверить, — отвечает она. — Нелепость какая-то. Вы уверены, что это мой сын? Он проявляет большую заботу о том, что его окружает. Изучает природоведение в школе. Смотрите, как он ухаживает за нашим участком.

— Да-да, у вас чудесный дом, миссис Мартин. Но я не раз замечал вашего мальчишку. Своими собственными глазами при дневном свете. Он околачивается на моей собственности. Пугает моих клиентов. По какой-то неизвестной мне причине он выбрал именно меня. Я даже видел его однажды с молотком... (Все это время я стою в ванной и внимательно слушаю, притворяясь, что сру.) ...и я не собираюсь этого терпеть. В следующий раз я вызову полицию.

— Не думаю, что это понадобится, мистер Оуэн. Почему бы нам вместе не поговорить с моим сыном? Уверена, нам удастся во всем разобраться, — отвечает она и выкрикивает мое имя. Клево.

— Что, мам? Я тут, в ванной. У меня понос.

— Нам совершенно не обязательно об этом знать, Эд , — заявляет она.

При упоминании дерьма шоу всегда заканчивается. Вот и на этот раз сработало. Полицейские такие тупые, что ничего не смогут с этим поделать. Они просто предупредят, чтобы я остерегался. И наградят меня дежурным взглядом в попытке напугать. Все это приведет лишь к тому, что мне захочется еще больше шкодить.

Экспрессионизм