Господин мертвец

Херцог не заметил его только из-за того, что примеривался к другим. Этот танк был большим — у Дирка неприятно сжались остатки внутренностей, когда он попытался представить настоящие размеры этого монстра. Вытянутая конструкция, украшенная в передней части полукруглым куполом башни. Две мелькающих полоски гусениц. Узкая лобовая проекция. Непонятный танк двигался удивительно быстро для своих размеров. Появившись на сцене позже всех, он уже обогнал неспешно ползущих «Сен-Шамонов» и с каждым мгновением увеличивался в размерах. Дирк представил, как тот будет выглядеть, когда нависнет над траншеей. Не танк, а стальной бастион на гусеницах.

— Экий мастодонт…

— Это не «Шнайдер» и не «Сен-Шамон», — уверенно сказал Дирк, — Даже я это вижу.

— Что-то новое, — осторожно подтвердил снайпер, — Таких зверей я прежде не бил. Какая-то французская новинка.

— Как по-твоему, каков он в высоту?

— Три с половиной — четыре метра. Отличная мишень.

— Твой оптимизм не очень-то заразителен.

— Это оттого, что он ни на чем не основан, — вздохнул Херцог, — Я не могу на глаз определить толщину его лобовой брони, но мне отчего-то кажется, что противотанковые ружья для него не опаснее комаров.

— Можно перебить ему траки.

— Не так-то это просто, Дирк. Но все равно я постараюсь добыть его шкуру, чтобы ты мог украсить ею свой штаб. Я оставлю его на закуску, если ты не возражаешь. Сейчас меня больше интересует пехота. Конечно, это не настоящая охота, то же самое, что пострелять глупых перепелок перед настоящим делом. Но мне нужно пристрелять ружье. Влажность и направление ветра подчас играют с прицелом злые шутки…

Прицел на обычных противотанковых ружьях был размечен на пятьсот метров. Это не удовлетворяло «Веселых Висельников», оттого их прицелы маркировались до двух тысяч. И теперь Херцог терпеливо ждал, когда наступающие цепи, делающиеся все четче и зримее, пересекут невидимую черту.

— Доспехи, — сказал Дирк, когда от этой черты французов отделяло около ста метров, — Они надели панцири вроде наших.

— Не преграда для бронебойных пуль.

— Шлема, поножи… Выглядит аляповато, но практично. Если это станет модным, скоро мы, друг мой, будем даже в траншеях ощущать себя как в битве при Айзенкуре. Гремят доспехи, покачиваются плюмажи, оруженосцы заряжают винтовки…

Тяжелый «Маузер» Херцога выплюнул длинный оранжевый язык пламени. Давление пороховых газов в стволе было столь высоко, что вокруг дульного среза поднялось облако пыли. Обычного человека отдача противотанкового ружья могла лишить сознания, но Херцог лишь едва заметно вздрогнул.

— Есть! — сказал Дирк.

Одна из фигур пропала. Легко и беззвучно, как крошечная мишень в деревенском тире, снесенная свинцовой пулькой.

— Немного уводит влево, — недовольно заметил Херцог, — но для того француза это уже не играет особой роли. Его внутренности сейчас валяются в десяти шагах позади.

— Не трать патроны. Еще километр, и ими займутся пулеметчики Клейна.

— О, я взял с запасом. Мои стрелки тоже не будут скучать. Ты еще спасибо скажешь, что мое отделение оказалось в твоих краях.

Еще три или четыре фигуры пропали. Противотанковые ружья хлопали изредка, но с каждым хлопком исчезало по французу. Мертвецы Херцога работали без спешки, и работали отлично. К тому моменту, когда пехотные цепи миновали отметку в полтора километра, французы не досчитывались уже десятка солдат.

Тут Дирк увидел нечто такое, что заставило его удивиться.

— Херцог, после твоих попаданий остаются раненные?

— Смеешься, унтер? Если такая пуля попадает в руку, она отрывает ее по самое плечо. А мои ребята садят точно посередке, как на стрельбище. От такого гостинца не спасет даже взвод лебенсмейстеров.

— Я тоже так думал. Но только что я самолично видел француза, который поднялся и побежал дальше.

Херцог рассмеялся.

— Нет, после моих пуль не поднимаются. Наверно, тебе показалось. В этом аду немудрено быть одураченным своими собственными глазами.

— Один раз могло и показаться. Но я вижу уже третьего.

— Это ружье не оставляет подранков.

— Минутой раньше я сам бы поручился за это. Но сейчас я вижу французов, которые встают на ноги и продолжают бежать в атаку.

— Возможно, они ловят чьи-то другие пули, — подумав, сказал Херцог, — Обычные винтовочные или…

— Только что на моих глазах твой выстрел отбросил парня в доспехе шагов на пять. Он несколько секунд лежал без движения, потом поднялся и побежал вперед, как ни в чем ни бывало. Глянь сам. Четвертый справа. У него в кирасе дыра.

Херцог уставился на «цейс», как на снаряженную мину.

— Чертовщина какая… Готов поклясться, я и в самом деле попал ему в живот.

— А теперь он бежит.

— Это невозможно.

— Я знаю.