Господин мертвец

Поредевшая французская цепь выглядела все еще слишком грозно. Надвигающаяся стальная стена заставила Дирка почувствовать то, что обыкновенно чувствовали сами французские пехотинцы, наблюдая за штурмом «Веселых Висельников». Картина была внушительна. Наверно, что-то подобное можно ощутить, находясь в утлой деревянной шлюпке на пути пышущего угольным дымом дредноута. Неотвратимость — вот что первое приходит на ум. Французы были достаточно близко, чтоб Дирк мог различить детали их доспехов. Округлые шляпки заклепок на груди, свисающие из-под шлемов бармицы, облегченные наручи, снабженные парой длинных гвоздевидных когтей. Наверно, подобными удобно орудовать в рукопашной, но они должны здорово мешать, когда приходится продираться сквозь тесные ходы и тоннели.

Что ж, у французов уйдет еще какое-то время, прежде чем они отшлифуют новый, непривычный еще, инструмент. Но они его оценят, без всякого сомнения.

— Вырядились, как на ярмарку, — хмыкнул огнеметчик Толль, регулируя свой аппарат, — Правду говорят, эти французы — большие мастера украсить себя.

Доспехи французских мертвецов и в самом деле были украшены, не в пример серым панцирям «Висельников». На одном плече они несли традиционного галльского петуха в желтом поле, на другом тактический знак отряда, состоящий из косых полос и точек. Мало того, доспехи были украшены несложным, но заметным узором, а на левой стороне груди располагался знакомый «Висельникам» знак — буквы «RF[110]» и растрепанное «куриное перо» над ними. Слишком пестро, на взгляд Дирка, но он не мог не согласиться с тем, что выглядели французские мертвецы достаточно внушительно.

«Льюисы» ударили в упор, когда до траншей оставалось менее полусотни метров. Пулеметов у французов было не очень много, по одному на отделение, как прикинул Дирк, но эффект все равно оказался впечатляющим. Свинцовые плети вспенили землю брустверов, расчертили рваным пунктиром пространство, заставив «Висельников» отшатнутся от края. Кто-то не успел — краем глаза Дирк заметил повалившуюся на пол фигуру в сером. Счет шел на секунды. И, несмотря на то, что время, казалось, замерло, каждая секунда утекала сквозь пальцы.

Сейчас начнется самое главное. Сейчас сшибутся мертвецы, выясняя, чьи хозяева более достойны победить. Две своры стальных псов вгрызутся в горло друг другу. Без пощады, без милосердия, без компромисса. И где-то в своих чертогах Госпожа рассмеется, наблюдая за тем, как ее слуги бьются между собой.

Сегодня она не будет разочарована.

Дирк выбрался в траншею, в блиндаже делать было больше нечего. Палице позволил болтаться на кожаной петле, ружье изготовил к бою. Оба ствола вместо обычной картечи были заряжены пулями. Надо было раздобыть пулемет… Поздно. Правым локтем коснулся рукояти подвешенного у пояса кинжала с узким граненым лезвием. Можно будет быстро выхватить, если возникнет необходимость. Гранаты тоже готовы, висят на бедре. Гости не будут расстроены прохладным приемом.

— Готовься! — закричал он, эхо его голоса покатилось по траншеям, — В рукопашную!..

Французы появились над насыпью так внезапно, как будто выросли из земли.

Первый из них достался Толлю. Коренастый огнеметчик быстро вскинул брандспойт, и ревущий огненный язык ударил в грудь француза, уже собиравшегося спрыгнуть в траншею. Пламя швырнуло его назад, подхватив, как пушинку. Оно облепило доспехи оранжево-черным коконом, вырывалось из глазниц шлема извивающимися щупальцами, как из печной топки. Кажется, француз закричал. Мгновенно раскалившиеся доспехи стали «медным быком», в недрах которого таяла податливая и беззащитная плоть. И даже отсутствие боли не могло смягчить тот животный человеческий ужас, который парализует все чувства и мысли при встрече с яростной огненной стихией.

Второго француза струя пламени лишь задела, оставшись на его плече и груди трепещущими оранжевыми языками. Этот оказался ловок и самоуверен. Швырнул в траншею гранату и потянулся за следующей. Недостаточно быстро. Заклепки с грудной пластины разлетелись в разные стороны, когда пуля из противотанкового ружья угодила ему пониже ключицы. Действительно ловок — успел отскочить от насыпи и скрылся за ней.

Их третьему приятелю повезло еще меньше. Стоило тому оказаться на бруствере, кто-то из «Висельников» проворно захватил его ногу багром и рванул на себя. Француз покатился с насыпи в траншею и встать уже не успел. Сразу три или четыре кайла врезались в шлем и живот, пробив толстую сталь. Француз задергался, как вытянутая на берег рыба, но почти тотчас замер. У тех, кто уже мертв, не бывает конвульсий.

Потом французы полезли один за другим, и оглядываться по сторонам времени не осталось. Синяя и серая сталь сошлись, вышибая искры, мир сжался до размеров траншеи и Дирк даже почувствовал мимолетное облегчение. Теперь все было привычно, знакомо. Все проблемы и сомнения остались где-то в другом мире. В этом, наполненном криком, грохотом ударов и выстрелами, все было устроено куда проще.