Господин моих кошмаров

-- Ковыряешься так, словно там тараканы, - несколько обиженно протянул друг, когда я

отодвинула почти полную тарелку.

-- Просто вкус еды не ощущается.

-- Может от лекарств вкусовые рецепторы приглушены?

-- Мне пока ничего, кроме банального легкого успокоительного не выписывали. Так что

не в этом дело.

-- Ты меня пугаешь. Сова, родителям говорила?

-- Нет, Миш. И тебе не советую, - я требовательно посмотрела на него и, опережая

возражения, добавила. - Пока это моя проблема. Я с ней справляюсь и не вижу повода

беспокоить родных.

-- Пока справляешься? Да уж, вижу как. Мила, ты похожа на свеженького зомби! Просто

мечта некроманта-некрофила, а не девушка.

Я не ответила, посчитав это лишним. Встала, подошла к подоконнику и включив

электрический чайник, не оборачиваясь, проговорила:

-- Ты сам знаешь, что волновать сейчас маму - последнее дело. Беременность и так

проходит довольно тяжело… потому Мишань, прошу тебя как друга. Тут инициативу

проявлять не нужно.

-- Хорошо, хорошо, - вздохнул мой отважный медведь.

Вот так… правильно.

Я горько усмехнулась. Ирония судьбы. Родители ждут второго ребенка, а первый в это

время благополучно едет крышей.

Мама и папа переехали за город год назад, как раз после решения завести малыша.

Свежий воздух, просторный частный дом и прочие прелести.

А я осталась счастливой обладательницей квартиры, свободы и… одиночества.

Кстати, именно это было корректно указано психологом в одной из наших бесед -- все

мои кошмары это лишь неосознанная попытка привлечь к себе внимание.

Вроде бы логично, но вызывает внутренний протест.

Стребовав с Миши клятву не говорить ничего родителям, я ускакала одеваться и после

этого выпроводила друга из квартиры.

А сама, пользуясь последним днем отпуска, села изучать дальше осознанные сновидения.

По всему выходило, что у меня именно они. Сначала я считала, что у меня обычные сны,

но со временем поняла - это осознанные сновидения. Уровень профессионализма

повышался!

Вообще, самой достоверной литературой на эту тему я посчитала труд Карлоса

Кастанеды. Он как раз писал о странных сущностях, живущих в мире снов. Они питались

страхами, кошмарами и прочим негативом. Особо любили осознанных путешественников по

снам. Вкуснее мы.

Получается, мой гадёныш - именно такая сущность.. А я его любимый десерт.

И при таком раскладе сноходец, тут скорее я, чем он. Он как раз - абориген! Самый

наиклассический! Агрессивный и промышляющий каннибализмом! Хотя кто сказал, что мой

господин кошмаров человекоподобен?

Я с непередаваемым выражением лица посмотрела на книги и свои записи.

-- Точно крышей поехала. Всерьез рассматриваю это как причины той чертовщины, что

творится в жизни!

Порывисто поднялась из-за стола и пошла на балкон. Нервно нашарила пачку сигарет,

забытую кем-то из приятелей и, щелкнув зажигалкой, затянулась. Покосилась на целую и

невредимую вазу все еще стоящую на верхней полке. На меня ничего не падало…

При свете дня вся эта лабуда про кошмарики, сны и проживающих в них прожорливых

сволочей тянущих энергию из живых - вдвойне казалась мистической чушью.

Решив больше не выносить себе мозг, я докурила и отправилась на пробежку. Да и в

магазин надо - в холодильнике шаром покати. Мишка дожарил последние яйца.

Время до вечера полетело в домашней суете и бытовых хлопотах. Притом я даже не

ложилась спать днем, чтобы бодрствовать ночью. Было ощущение, что я переступила какой-

то внутренний рубеж и активировался режим пофигистки. Перемены мне нравились, а

потому я сейчас легкомысленно напевала песенку и полировала книжные полки от пыли.

Пыли тут не существовало уже минимум несколько минут, но меня сие не останавливало.

Монотонная работа успокаивала.

Стрелки часов медленно подбирались к десяти вечера. В углах привычно сгущались тени.

-- Не надо на сей раз на меня ничего ронять, - негромко попросила я, заметив как

зашатались книги над моей головой. Томики застыли, а потом качнулись туда-сюда.

Я это расшифровала как “А то что?”

-- Придумаю!

Книги с грохотом рухнули вниз.

Кто-то злится? Так тебе и надо.

-- Не любишь Кастанеду? - хмыкнула я, поднимая книги и ставя обратно. - А зря, он про

вас много писал.

- “Ерунда-с-с-с” - гневно прошипели из ниоткуда.

-- Сам ты “ерундас”, а Кастанеда уважаемый ученый, муж и философ, - пафосно ответила

я, чрезвычайно ехидно улыбаясь уже знакомым глазам на потолке. Оные возмущенно

похлопали на меня ресничками и зажмурились, стоило мне захихикать и торжественно

предъявить им оттопыренный средний палец. Глазюки видимо отличались тонкой душевной

организацией.

-- Хамка-с-с-с! - вновь гневно прошипел кастанедовский глюк. Ну и мой теперь.

-- И вовсе не хамка, а девушка в сложной ситуации, - наставительно заметила я и

обратилась к глазкам. - Сгиньте!