Господин моих кошмаров

Девочке Миле разом захотелось спрятаться от страшного чудища под кроватью. Мамма миа, вот чем меня мейн-кун в ногах не устраивал?.. Теперь вот вместо мягкого и пушистого коврика я имею голого и разгневанного мужчину.

Один его хлопок в ладоши и лампочка под потолком засияла, озаряя комнату неровным, дрожащим светом.

— Дурочка, — убийственно нежно и от этого еще более страшно протянул мужчина, делая шаг вперед. — Глупая, маленькая, ничего не соображающая дурочка. Я кстати и правда собирался пойти навстречу твоим условиям и находиться только в облике кота, но видишь ли, в этом тоже есть свои… нюансы. Например то, что меня по животному тянет к теплу, а батареи у тебя не работают. Потому и пришел, ведомый скорее звериными инстинктами. А ты меня за шкирку и на пол!

С каждым словом он подбирался все ближе, двигаясь настолько мягко и пластично, что тот кот. Последнее предложение насмешливо высказал почти в лицо, расставив руки по обе стороны от моих коленей.

А я не знала куда мне деться с одной стороны от страха, потому что Пожиратель умел быть жутким, а с другой от смущения. Ибо этот жуткий Пожиратель, с идеально симметричным, мать его, по “золотому сечению” телом сейчас находился буквально в полуметре и был совершенно обнажен!

— Да… ага, — как болванчик закивала я, стараясь не опускать взгляда ниже его подбородка. — Я вняла, все поняла, я была жуть как не права, в общем! Только прикройся пожалуйста, а?!

Судя по всему моя реакция заставила его задуматься и он послушно отстранился, прикрыл бедра одеялом и проговорил:

— Ты странно себя ведешь. В чем дело?

— В том, что ты голый! — воскликнула я, пытаясь спрятать смущение.

— И? — судя по всему Клякс искренне не видел в этом проблемы.

Нет, наверняка лет через десять, когда я стану взрослой женщиной, умудренной опытом и многочисленными голыми мужиками, то меня уже не будут смущать такие мелочи. Но сейчас-то все не так! Я может обнаженного мужчину раньше только мельком вживую и вдоволь по интернету видела, а тут такая демонстрация… золотого сечения.

— Это неправильно, что ты в таком виде.

— Почему? — по прежнему проявлял чудеса тупоумия пожиратель.

— Потому что неправильно!

— Ладно, давай сначала разберемся с этим, а потом уже продолжим ругаться. Мила, что может быть неправильного в идеальном?

Я испытала желание стукнуться обо что-то, а лучше стукнуть Клякса. Идеального Клякса, чтоб его…

Наше же “золотое сечение” во плоти продолжало философствовать.

— Это естественный вид, что не так? И от кота ты в истерике не билась, хотя там все то же самое.

— Это кот!

— И что? Тоже идеальный, прошу заметить кот.

Угу, если мы что и творим — только само совершенство. Кот — совершенство, человек — совершенство, интриги и подставы — тоже само совершенство!

— Я человек, понимаешь? Более того — я наитипичнейший представитель своего поколения, и да, для меня одушевленный идеал это повод смутиться.

— Мда… горазды вы себе сложности придумывать. И что делать?

— Что-что… трусы тебе искать.

Я начала сползать с кровати, и едва не полетела с нее же от следующего вопроса пожирателя.

— А что такое трусы?

Слов у меня не было. Даже нецензурных. Внутренний голос молчал в глубоком шоке от происходящего.

— Эм-м-м… — я встала и приподняв край длинной футболки показала свои шортики от души порадовавшись, что не одела стринги или бикини. — Вот!

— Думаешь они на меня налезут? Я как бы не маленький, — с сомнением протянул Клякс и продолжил задавать гениальные в своем идиотизме вопросы. — И вообще, это будет не эстетично. На мне.

— Не бойся, — хрюкнула от смеха я, в красках вообразив себе это само совершенство в моих розовых труселях с сердечками.

— Я и не боюсь, просто — неэстетично.

— Все будет хорошо, — щедро пообещала я, и направилась к комоду. Выдвинула ящик, некоторое время бездумно перебирала вещи, потому как с трусами, а особенно мужскими у меня был откровенный напряг.

Две вещи осенили меня одновременно. Одна касалась трусов — я вспомнила, что покупала папе семейники военного окраса, но так и не отдала.

Вторая вещь была связана с пожирателем и я не замедлила ее озвучить:

— А вы там под балахонами голые что ли бегаете?

— Одетые, — с достоинством ответил мне Клякс. — Но если ты помнишь — я долго живу. То, что ты называешь трусы, я знаю под термином “пантолоны”.

Я сжала в ладони памятные бикини, и согнулась от беззвучного хохота. Оооооу! Панталоны! Мать моя женщина!

— Что опять? — в голосе мужчины уже слышалась усталость.

— Ничего, — постаралась казаться невозмутимой я. — Тебе наверняка понравится то, что я нашла!

Извлечение пакета с семейными трусами и триумфальное раскладывание их на кровати было воистину эпично. Мы с Кляксом взирали на семейники с самыми разными чувствами.

Я — очень старалась не ржать в голос.

Клякс — с отвращением.

— Что это?

— Панталоны, — серьезно представила их друг другу я.

Практически “Алиса это сервиз, сервиз это Алиса”.

— Они страшные, — категорично заявил пожиратель и скрестил руки на груди. — Неэстетичные. Не надену.