Господин поручик

Почти сразу же рядом появился патруль в черной дроздовской* форме.

Молодой прапорщик бросил руку к козырьку фуражки с тульей малинового цвета:

– Ваши документы, господин поручик. Откуда и с какой целью прибыли в Новороссийск?

– Из Константинополя с пакетом в штаб Верховного Главнокомандующего…

Никаких вопросов не последовало, прапорщик объяснил, как добраться к штабу, и принялся за иеромонаха, следом за мной сошедшего на причал.

Я сориентировался и пошел дальше. Город жил своей обычной жизнью. Работали магазины и фотоателье, мальчишки торговали газетами и сигаретами на перекрестках, спешили прохожие по своим делам. О том, что фронт рядом, напоминала только близкая артиллерийская канонада и обилие патрулей. Только на одной улице у меня проверили документы три раза. Причем не только наши, но французы и бритты, верней, шотландские королевские стрелки в юбках и беретах. Но при каждом из них был русский офицер.

По пути я невольно подслушал очень занятный разговор.

Возле военного грузовика с прицепленной к нему полковой пушкой с искореженным щитом беседовали три пожилых бородатых солдата, все раненые, но ходячие.

– Смилостивился Господь, – убежденно говорил самый пожилой, с перевязанной головой. – Послал нам во спасение батюшку Петра Николаевича. А ведь я воевал с ним, знаю, теперь все по-иному будет.

– Дык кто сомлевается-то, – басом бубнил кряжистый здоровяк, бережно поддерживая руку в бинтах. – Враз порядку навел. Видал, какие ботинки мне выдали? Аглицкие, кожи сносу не будет. Главное, народишко верит ему, так шта повоюем еще. Вишь, как все повернулось?

– Ага, тока тех иуд, кто до такого довел, апосля надо на штыки взять, – злобно прошипел третий, кряжистый здоровяк на костылях.

– Так уже начали брать их, – понизив голос, сообщил первый. – Сам видел, как вчера троих у штаба в машину сажали. Морды побитые, погон уже нет, никак стрелять повезли. Кому война, а кому мать родная, ети их в дышло.

– Да я не за то, валенок… – отмахнулся солдат. – Не этих…

Что он сказал дальше, я уже не расслышал, по улице промчался эскадрон кубанских казаков, с артиллерийской батареей на передках, и заглушил все что можно.

Да уж… Солдатики немолодые, строевики, сразу видно по выправке, скорее всего еще всю германскую прошли, навоевались досыта, а видишь, верят в победу. Такое дорогого стоит.

Улыбнувшись про себя, я пошел дальше. Штаб опознал по автомобилям, лошадкам у импровизированной коновязи и организованной суматохе вокруг.

– Ну что, пора сдаваться, поручик, – я несколько раз глубоко вдохнул, заранее достал документы из внутреннего кармана шинели и шагнул к входу, при котором стояли в карауле дроздовцы в опушенных белой овчиной черных полушубках.

Но не дошел. Из особняка высыпали зверовидные казаки в мохнатых папахах и образовали коридор, никого не подпуская ко входу. Один из них, молодец с разрубленной наискось мордой, зыркнул на меня, но оттолкнуть не решился, став рядом.

А через несколько секунд из особняка вышло несколько офицеров, в том числе и стран Антанты, во главе с самим Петром Николаевичем Врангелем. Я генерала опознал сразу, слишком уж специфической фигурой он обладал. Худой, голенастый, с очень длинной шеей, такого не перепутаешь.

На ходу отдавая приказы, генерал спустился по ступенькам, мазнул по мне взглядом, неожиданно остановился и властно скомандовал.

– Ко мне, поручик!

Не успев даже испугаться, я подбежал к нему, на подходе сделал пару строевых шагов, бросил руку к фуражке и представился:

– Поручик Аксаков, ваше превосходительство!

– Что это у вас за шеврон? – Врангель озадаченно нахмурился. – Ни разу таких не видел.

– Второй полк, особой первой бригады Русского Экспедиционного Корпуса во Франции, ваше превосходительство! Имел честь служить там командиром пулеметной роты.

– О! Господин генерал, я знаю этого офицера! – радостно, словно увидел своего старого друга, воскликнул французский полковник. – Я присутствовал, когда ему генерал Петен вручал орден Почетного легиона, а потом и Военный крест*!

Врангель удовлетворенно кивнул:

– Вижу, что неплохо служили, поручик. Но почему еще не сменили? К какой части сейчас приписаны?

– Пока ни к какой, ваше превосходительство!

– Почему? – барон нахмурился.

– С момента окончания войны лежал в госпитале Марселя без памяти! – как можно быстрее отрапортовал я. – Как только пришел в себя, сразу же отправился на родину для прохождения дальнейшей службы! Прибыл из Константинополя в Новороссийск час назад на французском миноносце!

– Вы слышали, господа? – Врангель обернулся к офицерам. – Это беспримерное проявление воинской доблести и верности отечеству! Поручик является воплощением настоящего русского офицера!

– О-о-о! – француз энергично закивал. – Да-да, так и есть! Ваш офицер настоящий герой!

Сухенький англичанин, тоже в чине полковника, последовал его примеру, но молча и без особых эмоций.

Остальные офицеры выразили горячее согласие с генералом одобрительным гулом.

Врангель снова обратился ко мне: