Господин Посредник

– Вот городская управа, – пояснил Ланни, указывая на трехэтажное здание с двумя «беседками» на крыше, – а напротив, как вы понимаете, суд. Сейчас мы спустимся вниз, к морю, и выберемся на дорогу, которая идет вдоль южного берега.

Мы миновали довольно сонный базар со множеством пыльных лавчонок и скоро оказались на пологом спуске, вымощенном камнем. Неожиданно Ланни остановил свою лошадь и привстал на стременах, глядя куда-то вправо.

– Вот так встреча! – зашипел он.

Мы с Энгардом тотчас же повернули головы.

На небольшой площади с круглым, серым от древности бассейном и выщербленными молитвенными вратами стояла карета, украшенная изображением раскрытой ладони. Рядом с ней, почтительно наклонившись к открытому окну, переминался с ноги на ногу рослый мужчина в зеленой куртке и коротких, до колена, штанах с кистями. Вот он снял свою широкополую мягкую шляпу, и на солнце блеснула загорелая лысина.

– Кто это? – напряженно спросил Энгард.

– Это отец Антал, правая рука его святости, – процедил сквозь зубы Ланни. – По крайней мере, это его экипаж. А рядом с экипажем – известный контрабандист, по которому давно скучает королевская веревка. Интересно, очень интересно!.. Князь, – повернулся он ко мне, – давайте поменяемся шляпами. Мне страсть как хочется проследить за этим говнюком.

– Вы считаете?.. – прищурился Дериц.

– Уж больно похоже, – хмыкнул Ланни, поглубже нахлобучивая мою шляпу. – Вот ворота постоялого двора, откуда нам все будет видно, заедемте, друзья, и потребуем по стакану вина.

Мы так и сделали. Хозяин совершенно не удивился тому, что трое хорошо одетых молодых людей пьют прямо в седле, то и дело выглядывая на улицу – во-первых, понятно, жарища, а во-вторых, мало ли какие у них там дела? Спокойно приняв плату, он попросил нас оставить стаканы возле колодца и удалился на птичник.

Тем временем жрец, очевидно, закончил переговоры. Из кареты высунулась пухлая рука, что-то передавшая контрабандисту, – тот склонился едва не до земли, приложился к руке губами и, пятясь задом, добрался до своей лошадки, привязанной тут же, у черной чугунной коновязи. Карета дернулась с места и быстро исчезла в темном провале арки одного из высоких старых зданий, окружавших площадь, а наш контрабандист, взгромоздившись в седло, проскакал мимо наших носов и свернул вниз, к морю.

– Ага! – воскликнул Ланни, поспешно ставя стакан на высокую колодезную скамью. – За ним, господа!

Зеленая куртка неторопливо спускалась по старой королевской дороге. Мы двигались на расстоянии в сотню локтей, стараясь держаться в тени плодовых деревьев, которыми была густо обсажена обочина. Впрочем, преследуемый не оглядывался, совершенно не ощущая слежки. Скоро показались дюны, и дорога, петляя, пошла вдоль берега. По правую руку от нас открылись поля, посадка стала реже, и теперь прятаться было уже не так легко – нам пришлось здорово отстать.

Неожиданно контрабандист свернул вправо и исчез в темной полосе деревьев. Ланни нервно пришпорил своего жеребца. Выскочив на тропу, мы перемахнули через холмик и резко осадили лошадей.

– Старая мельница! – Ланни спешился и, ведя коня в поводу, приблизился к краю полудикого сада, росшего вдоль королевской дороги.

Мы тоже соскочили на землю. Местность полого поднималась – на вершине большого плоского холма стояла пара ветряков с давно обвисшими, похожими на скелет лопастями. Поодаль я увидел прочное каменное строение с высокой замшелой крышей – очевидно, амбар, второй этаж которого служил жильем мельнику и его семье. К этому-то амбару и направлялся конфидент отца Антала.

– И что же, – пробурчал Энгард, – они рискнут пристать на виду у всего города? Я понимаю, что городишко небольшой, но контору мытаря и таможенного комиссара я видел своими глазами. Нужно быть сумасшедшим…

– Да, – согласился Ланни, – какой бы корабль ни бросил тут якорь – хоть днем, хоть ночью, его тотчас же заметят. Разве что…

– Что?

– Погодите, посмотрим…

Человек в зеленой куртке небрежно набросил уздечку на какой-то гнилой столбик и решительно постучал в дверь, прорезанную в широких воротах амбара.

Некоторое время ничего не происходило, и ему пришлось повторить свой стук.

Дверь наконец раскрылась, в темном проеме мелькнула какая-то сгорбленная фигурка, и контрабандист исчез. Я опустил подзорную трубу.

– Не понял даже, мужчина там был или женщина, – признался я. – Слишком быстро он исчез. Кто тут вообще живет?

– В том-то и дело, что никто, – с досадой отозвался Ланни. – Надо было мне одолжить у вас оптику. Вы не разглядели, не монах ли это?

– По-моему, этот человек был в сером. Возможно, что и монах. А к чему вы это?

– А к тому, что вон там, за холмом, – очень старый и почтенный монастырь. Собственно, мельница стоит на монастырской земле, но ею давно уже никто не пользуется. Неужели мы промахнулись?

Энгард присел на пенек и снял с пояса флягу.

– На виду у городка они не пристанут, – в задумчивости пробурчал он. – Хотя, знаете, мне пришла в голову одна комбинация, но слишком уж она сложна…

– Говорите, – потребовал Ланни.