Господин Ректор

Кажется, сын так не считает.

— Может не успела? — спокойно предположил я, знаком заставив притихнуть хихикнувшего Лида.

Стас взглянул на меня как на идиота:

— Ага, упустила такую мелочь из внимания. Когда вы это сделали? — «это» он выделил с особым отвращением, снова поднимая волну бешенства в моей груди.

— Не понимаю, что тебя не устраивает? Ты мой сын, лучше если бы кто-то чужой стал твоим отчимом? — раздраженно уточнил у него я.

— Ма бы никогда так не поступила. Мы с ней команда. Она во всём со мной советуется. — скользнул взглядом по татуировке на предплечье. — И она бы не вышла замуж ни за кого, не посоветовавшись со мной. — упрямо давил эгоистичный мальчишка.

И вдруг, озаренный идей, развернулся ко мне сжав кулаки обвинительно заорал:

— Ты её заставил! Она не сказала, потому что ты её заставил!

— Ты сам как себе это представляешь? — поморщившись от его несвоевременной сообразительности насмешливо спросил. — Разве твою мать можно заставить что-то сделать?

— Да. — и гораздо тише закончил. — Если пригрозить мне, она на всё пойдет. — подметил затравленное выражение в его глазах, сделав заметку в памяти разобраться в этом позже. Сдаётся мне, тут скрыта какая-то тёмная история.

Каким событиям из жизни и приключений моей шиати свидетелем был мой сын? Что из этого он понял и запомнил? Какие выводы сделал? Я ничего из этого не знаю. Всё проведённое в ним время мы тренировались, я учил его осваивать дар, но очевидно ближе от этого мы не стали.

— Я клянусь своей сутью, что не принуждал твою мать, свою шиати, признавать меня в Единении. — ответил я глядя в глаза сыну, который оказывается видит во мне соперника, только сейчас осознав, что мы замерли посреди дороги, отец набросил на нас полог тишины и вместе с братьями тактично смотрят в сторону, не мешая нам выяснять отношения. Окружающие место происшествия люди не обращают на нас внимания, вероятней всего находясь под влиянием отца.

После моих слов из Стаса будто выпустили воздух, он сгорбился и отвел от меня глаза тихо, с нотками отчаяния проговорив:

— Тогда почему она мне не сказала?

— Возможно до последнего и сама не понимала, что произошло. — доброжелательно проговорил отец.

И кивнув вскинувшему глаза Стасу двинулся дальше, на ходу поясняя:

— Обряд Единения, это то что мы проходим встретив свою шиати, свою половинку, единственную в мире женщину с которой можем создать семью. Если в паре оба готовы принять друг друга, то появляются парные татуировки на правой руке. — отец подвернул рукав камзола поддел рубашку на правой руке демонстрируя край тату которую я видел тысячи раз, разглядывая и мучительно гадая украсит ли подобная вязь мою правую руку когда-то? Из за края белоснежной рубашки на запястье слегка выглядывала фактурно прорисованная рукоятка кинжала обвитого виноградной лозой.

Мать и отец.

Их суть изображенная на руках. Отец стальной кинжал, быстрый и тонкий как удар мысли, мать виноградная лоза — хрупкая и плодоносная. У неё четверо детей, первая пара во всем нашем роду насколько богатая на детей. Обычно даже в побочных ветвях клана не больше одного, реже двух детей. А тут четверо сыновей.

— Но татуировки образуются только тогда, когда партнёры готовы принять друг друга полностью как супруги. Там понимаешь? — постучал указательным пальцем по своему виску. — У себя в голове. То что у твоего отца проявилась брачное тату, значит, что твоя мама приняла его. Но мы же не контролируем мысли постоянно. Так что она могла мысленно в глубине себя принять его как супруга, но еще не сформулировать этого осознанно, понял?

Стас кивнул и задумчиво уставился перед собой. Осознавая и переваривая откровения.

Отец незаметно мне подмигнул, приводя камзол в порядок, я в ответ поморщился.

Как получилось, что я не понял истинного отношения сына к себе и к ситуации? Мы ведь так легко находили общий язык тренируясь. Стас ни разу не выказал и сотой доли той дерзости, что проявлял сегодня.

И если первую вспышку я мог списать на стресс от внезапного исчезновения матери, то последующее планомерное хамство, никак в это не вписывается.

Тем более не вписывается его реакция на новости о нашем браке. Да, Кира переживала, чтобы я не говорил и не делал лишнего перед Стасом, чтобы он не понял масштабов моей реальной осады своей шиати, но я искренне считал это глупой женской перестраховкой. Она говорила, что его нужно тщательно подготовить к моему появлению в её жизни. И кажется я понял о чем она.

Моя мудрая птичка была права. Как всегда.

И сын бросающий на меня хмурые и непримиримые взгляды лишний раз это подтверждал.

И хотя эта ситуация с ревностью оказалась неожиданностью для меня, я подспудно благодарен своему мальчику за такой эгоизм.