Они кричали, молили о пощаде, умоляли о спасении или хотя бы о быстрой смерти, но тот, кто пришел по их души, не собирался просто так отпускать их. Он не просто убивал всех вокруг, он показательно, жестоко и, мучая, издевался над ними всеми. Не просто подошел и убил, а сначала отсек конечности, дал ощутить боль, беспомощность, слабость и страх, и только тогда добивал.
Вот он разрезал человеку глаза и заставил его кататься от боли на земле и вопить во все горло, и только потом он раздавил его шею своим окровавленным сапогом.
Это было не убийство – это была казнь. Жестокая, беспощадная, бесчеловечная и бесчувственная казнь настоящего профессионала пыток и мучений.
И самое жуткое во всем этом – это полное отсутствие эмоций с его стороны.
Он не смеялся, не насмехался над страданиями людей, никак не реагировал и даже не злился. В его движениях, в его ударах - во всем этом не было никаких чувств.
Просто обычная, хладнокровная работа.
Словно он не людей убивает, а делает что-то приевшееся и скучное, как будто занимается уже привычной рутиной и все движения идут автоматически и машинально. Как будто убивать людей – для него банальная повседневность.
Это выглядело отвратительно, страшно, пробирает до дрожи, но… Генриетта не могла оторвать глаз от того, что видит.
Каждое движение было четким, отработанным и точным. Творил он ужасные вещи, но как же профессионально. Будучи сама опытным бойцом, она понимала, как сложны его движения и от того еще более красивыми ей казались результаты. Такой уровень мастерства для нее был чем-то невероятным и от того завораживал.
И пусть изображение на картине было мутным, пусть не все удавалось рассмотреть, но нельзя было оторвать глаз.
=
=
После этих слов учитель исчез, а она просто сидела на полу и смотрела, как он добивает последнего врага.
- Какого черта?! – напугано произнес одержимый. – Кто это такой?!
Закончив с последним противником, он спокойно двинулся дальше.
- Он идет сюда! – задрожал Медальон. – Нет, он не сможет войти! Это невозможно!
Однако уверенности в его голове не чувствовалось.
Потекли томительные секунды полной тишины.
За стеной послышались легкие шаги. Казалось, будто этот человек специально хотел, чтобы их услышали.
Генриетта и Панси затаили дыхание, когда за дверь кто-то встал.
Секунда…
Мир будто остановился.
Вторая…
Все в зале перестали дышать.
Третья…
Они ожидали всего и лишь ждали…
Тук-тук-тук!
Обычный стук прозвучал от двери.