Господин Вечности (СИ)

   -- Совсем распустился! -- ворчал Мегера, наблюдая, как я делаю разминку. -- Растяжка -- никакая! Пластика дубовая! Ты что делал весь год? Очень заметно, что бездельничал... Глаза б мои на тебя не смотрели. А ведь был лучшим учеником! Зачем я трачу столько сил, если мои лучшие ученики за какой-то год так теряют форму?! Отвратно!

   И далее в таком же духе.

   -- Ты слишком сильно набрал мышечную массу, Ирдес. Опять только с мечом занимался, а не в студии? Хочешь стать одним из тех увальней, у которых одни размеры и никакого изящества? Нет уж, не пойдёт! Ты или танк неповоротливый, или ловкий танцор...

   Хмыкнув на счёт "излишней мышечной массы", остальное я благополучно пропустил мимо ушей. Ну, да, сам знаю, что не в самой идеальной, для занятий у Мегеры, форме. Наверстаю за неделю, не беда!

   Ругался балетмейстер все два часа, что длилось занятие. Гонял нещадно, заставив меня промокнуть насквозь. Хорошо, что здесь душ. Попрощался Мегера словами "жду тебя, бездарь, и перспективную девочку, на следующем занятии".

   -- Как ты такое терпишь? -- с изрядной долей уважения поинтересовалась Лита, когда мы отошли достаточно далеко от студии. -- Я сама ему чуть не врезала, а ты только фыркал иногда.

   -- Да по сравнению с тем, как периодически орёт мой дедуля, Мегера -- просто душка, -- пояснил своё ангельское терпение я. -- Говорю же, его не надо воспринимать серьёзно. Тогда всё будет в порядке.

   У меня оставалось ещё три свободных дня до возвращения к интенсивной подготовке. Их я постарался посвятить моей девушке полностью! Никто особо не спрашивал, куда я исчезаю, после того как было озвучено "выходные коротки, перед смертью не надышишься, отцепитесь, хочу свободы".

   В последний день тихо стянул из папиного тайника его гоночный мотоцикл, который не трогал около года. Гоняли далеко за городом, по пустым трассам. И снова захватывающее чувство бешеной свободы...

   Вернулись мы в тот раз под утро. И обычно-то раньше полуночи не появлялись. Ничего особенного не было. Просто долго-долго гоняли по ночным дорогам, потом сидели у костра. Лита упросила меня сыграть ей на гитаре, которую я давно не брал в руки. И я пел. Для неё. Потом мы разговаривали обо всём на свете, лёжа на холодной земле и глядя на звёзды. И сами не заметили, как наступило утро.

   Сначала я проводил её, потом тайным ходом вернул на место папин мотоцикл. И когда шёл в свои покои, меня поймал в пустом коридоре Кордан. Взаимный обмен любезностями и информацией длился недолго.

   -- Ирдес, послушай совета старика, -- с выражением лица "я затеял разговор со стеной", произнёс Тень. -- Не связывайся с этой девушкой.

   -- Ты за мной следишь? -- мгновенно ощерился я. -- Решил залезть в мою личную жизнь и начать принимать решения за меня, а, Кордан?

   -- Не слежу, -- отрицательно мотнул головой тёмный. -- Завоевателю не собираюсь докладывать. Решай сам. Только будь осмотрителен, принц.

   -- Буду, если тебе от этого станет легче, -- пожал плечами я.

   Поспать удалось четыре часа, после чего пришлось приступать к учёбе -- выходные кончились. И за навалившимися делами слова Кордана вылетели у меня из головы.

   Три жутко изматывающих дня я снова втягивался в ускоренный учебный режим, не пренебрегая разными способами подстегивать свой мозг и тело, будь то контрастный душ или витамины-энергетики. В основном, конечно, безвредные.

   Весна выдалась солнечная, тёплая. Днём я учился, а часов в семь рвал когти прочь, назначая очередное свидание моей зеленоглазой прелести. Сбегать получалось не каждый день, периодически приходилось идти с отцом, братьями и кем-нибудь из дядь в одиннадцатый Ад на весь вечер и кусок ночи. Эти "развлекательные" тренировки выматывали так, что добираясь до кровати я каждый раз только чудом не засыпал где-нибудь на полпути. Не столько от усталости, сколько от обыкновенного стресса.

   Как-то раз одна из тварей разодрала мне подбородок с левой стороны до самых костей. Три дня после этого я вообще разговаривать не мог, но к Лите всё равно сбежал. Пришлось объяснятся с обеспокоенной девушкой жестами, и пытаться не получить в лоб. Впрочем, швы зажили быстро, и через две недели не осталось даже шрамов. Мало что могло заставить меня отказаться от стремления увидеться с ней.

   Полтора месяца подготовки пролетели одним затянувшимся днём. На время экзаменов пришлось свети личную жизнь к редким звонкам и переписке эсэмэсками. Зомбифицированное учебным процессом окружение если и замечало изменения в моём поведении, то никак не реагировало -- всех, даже железобетонного Вана, эти сверхнагрузки вымотали зверски.