Господин Вечности (СИ)

   ...Вышли, или, скорее, вывалились из "Ада" мы уже ночью. На часах почти три утра. Расстреляв все обоймы, успели и мечами воспользоваться не раз, оба легко раненые, побитые, азартно преследовавшие инфернальных тварей, и с тем же азартом от них удиравшие. Перемазанные в крови, грязи. Искренне довольные жизнью.

   -- Это было круто! -- признал я, ложась прямо на пол под дверью. Вторая стадия трансформации сползала с кожи медленно, мучительно-больно. Зудели и ныли раны, в которые попал яд. Свет крови был почти не заметен, только если хорошо приглядеться. А, ладно, всё равно придётся всё рассказывать деду, как есть. -- И тренировка действительно зверская. Как раз для выживания, а не для разминки.

   -- Давай поднимайся! -- потребовал дедушка, закрывая массивную дверь. -- Противоядье принять надо, а то лихорадка будет обеспечена. Мать опять истерику мне закатит...

   -- Да, мама может! -- признал я, отдирая себя от пола.

   В углу стоял столик со всем необходимым и два кресла. Нажав кнопку, поставил чайник кипятиться. Рассыпал по кружкам заранее подготовленное противоядие -- растворимый порошок. Через минуту залил горячей водой. Упал в одно их кресел, вытянув ноги. Во втором уже сидел дедушка. Некоторое время мы цедили горьковатый, но, в принципе, терпимый напиток молча. Потом дед спросил:

   -- Так что же у тебя случилось, малыш?

   Со вздохом отставив кружку, я медленно ответил:

   -- Кое-что... нехорошее. Я, наверное, тот ещё дятел... -- и сжато, без лишних деталей, изложил дедушке историю с Литой.

   Предок слушал молча. И некоторое время ещё размышлял, прежде чем заговорить:

   -- А ты умнее меня, малыш. Я не смог вовремя порвать с нелюбимой женщиной. Убивать в итоге мать своих детей, это... не самое лучшее, что можно сделать.

   -- Ты... ты что, убил бабушку Зарину?! -- не поверил своим ушам я.

   Дед опустил голову. Глухо ответил:

   -- У меня не было выбора. Райд маленький был, ничего не помнит. Дар кое-что помнит. Именно поэтому он до сих пор холост. Малыш, только я, ты, и Кордан знают о том, что смерть императрицы -- дело рук императора. Тебе придётся молчать. Ради отца...

   -- Я не дурак, -- раздражённо бросил в ответ.

   -- Именно потому я выбрал тебя наследником, -- произнёс дед. -- Тебя, а не твоих братьев, отца или дядю. Верховный должен быть беспредельно умён. А поскольку для верховного нет никаких внешних границ и законов... границы и законы должны быть внутри. Нерушимые законы чести и совести. И великая сила духа. Ты обладаешь всеми этими качествами, малыш. А чего не хватает -- доберёшь со временем.

   Завоеватель говорил, а мне хотелось завыть. Никакой свободы у меня нет и никогда не было. Всё -- иллюзия!

   -- Не хочу я, деда... -- безнадёжно вздохнул я.

   Дед потянулся через стол, провёл рукой по моей голове, погладив как ребёнка. Ободряюще сжал рукой плечо. Седой, но ещё совсем не старый тёмный смотрел с пониманием и сочувствием.

   -- Ты не слышал, какую истерику я закатил своему отцу, когда он надела на меня Старший венец, запечатлевая образ. Да мы разругались тогда чуть не до мордобоя. Я тебя отлично понимаю, малыш. Но и ты меня пойми...

   -- Знаю, -- серьёзно ответил я, глядя предку в глаза. -- Всё я знаю. Просто боюсь.

   -- Как и я, -- признался дедушка, ответив мне прямым и открытым взглядом.

   -- Ты? -- я позволил себе усмешку. -- Не верю.

   -- Напрасно, -- предок откинулся в кресле и снова глотнул из кружки свою горькую гадость. -- Знаешь, как страшно с тобой спорить? Каждый раз опасаюсь не сдержаться и выпороть тебя ремнём.

   -- Да брось! -- фыркнул я. -- Ты опасаешься, что однажды я тебе морду набью, а не ты мне.

   Так, перебрасываясь подколками, мы медленно цедили напиток. Встряхнувшись минут через десять, дед поставил свою пустую кружку на стол. Поднялся.

   -- Малыш, допей-ка противоядие, а я пока за аптечкой схожу.

   Заглянув в кружку, полную ещё на три четверти, без всякого энтузиазма сделал ещё пару глотков. Решительно изгнал из души неприятный осадок. Я понимаю мотивы и поступки дедушки. То, чего хочу я сам -- это вовсе не свобода, а безответственность. Именно. Я безответственный. А так нельзя. Я сильнее многих, а значит -- должен. Должен нести на своих плечах уготованное мне бремя. Не ребёнок уже, должен понимать...

   -- Ты...

   Шипение заставило меня вскочить. У сейфовой двери "Ада" стоял Арейн. Выглядел подросток жутко. Бледный, будто выкрашенный белилами. Глаза -- два угля в черноте. Прозрачный, шевелящийся как живой, багровый шлейф стелился по полу и стенам, укутывал мальчишку.

   -- Ты что здесь делаешь? -- холодно спросил я, справляясь с дрожью в голосе.

   -- За тобой пришёл, -- криво усмехнулся сын выродка.

   -- Как пришёл, так и проваливай, -- зарычал я, разозлившись.

   -- Нет, -- отрицательно качнул головой подросток. -- Из-за тебя моей сестре плохо. Те, кто обижает Литу, очень жалеют о том, что сделали. Недолгое время. В живых я их не оставляю.