Господин Великий Новгород (сборник)

- Встань, я прощаю и понимаю тебя. Если ты признаешь справедливыми слова мои и держишься того же мнения, что земляки твои мечем своим не столько защищаются, сколько роют себе гибельную пропасть, то согласись, не должно ли отобрать у них оружие? Если же они добровольно не отдадут его, то надо вырвать насильно, иначе они, как малые дети, сами только порежутся. Просвети же душу свою спокойствием и надеждой на меня.

- Я дело свое окончил и от тебя, наконец, услыхал слово ласковое... с меня довольно.

Иоанн обратился к Захарию:

- А ты доволен ли дьяк?

- Я не прочь. С моей стороны, что обещано, все исполнится, - отвечал Захарий, переминаясь с ноги на ногу.

- И с моей тоже, - сказал великий князь и, отыскав в сундуке своем, обитом железными обручами, кису, туго набитую деньгами, поднес Назарию и сказал:

- Знаю тебя давно, а потому не могу предложить принять это. Чем же наградить тебя, говори смело!

- Вечной милостью твоею к старой отчине твоей, новоприобретенной тобою в вечное владение. Золото же твое горит, как жар, я страшусь принять его: оно прожжет руку мою; звук его будит совесть, а не усыпляет ее. Благодарность Всевышнему, она еще бодрствует во мне, благодарность и тебе, государь, что ты не обижаешь меня подношением твоего гостинца. Все сокровища московские скудны ослепить очи души моей. Разум, доблесть твоя подкупили меня, закабалили в твою полную волю. И не страх грома оружий твоих вынудил меня решиться предаться тебе. Не столько мечом, сколько речью пронзаешь ты грудь. Теперь я весь твой...

Государь милостиво взглянул на него и крепко пожал ему руку, которую Назарий с чувством поцеловал.

Направляясь назад в Красную палату, Иоанн опустил в жадно-протянутые руки Захария отвергнутую Назарием кису.

Последний принял ее с довольной улыбкой и, вероятно, тоже опасаясь, чтобы она не прожгла ему ладоней, быстро отправил ее за пазуху.

Накрытые столы ломились от множества поставленных на них блюд, кубков, чар, стоп и бражек. Чашники, каравайники и гридни суетились около них.

Великий князь, войдя с веселым лицом в круг своих верховых*, объявил им, что новгородцы прислали к нему этих двух именитых мужей, - он указал на Назария и Захария, - поклониться и назвать его государем своим от лица архиепископа, веча и всего Великого Новгорода.

_______________

* Придворных.

- Изготовься с провоженною дружиною ехать к ним в повечерье. Я хочу обослаться с ними вестью и спросить их, что разумеют они под словом "государь"? - обратился он к боярину Федору Давыдовичу.

- Что разуметь иное, - отвечал Федор Давыдович, - как не совершенное покорение их под власть твою, государь!

Начались шумные поздравления и клики непритворной радости.

- Насилу-то хватились за ум!

- Что, видно, Литва-то не по губе пришлась!

- Не как прежде таращились!

- Спешили мы их!

- Теперь одной грудью будем отстаивать Русь святую!

- Теперь пора ближайшую соседку, Тверь, добыть мечом! - воскликнул кто-то.

- Вестимо, - подхватили другие, - вишь, слухи носятся, будто и к ним Литва бесовская привела чуму свою.

Великий князь приказал бирючам* разгласить народу о прибытии послов новгородского веча и выкатить ему еще несколько бочек вина, а гостей пригласил к трапезе.

_______________

* Герольдам.

Почетный пир начался.

Когда он близился к концу, Иоанн повелел принести запись к новгородцам, и дьяк, составивший ее, прочитал ее вслух. Назарий и Захарий приложили свои руки, а боярин Федор Давыдович почтительно принял ее от великого князя, обернул тщательно в хартию, в камку, спрятал ее и, переговорив о чем-то вполголоса с Иоанном, поклонился ему и вышел поспешно из палаты.

- Быть войне! - шепотом заговорили бояре.

- Да, не миновать! - отвечали тихо другие.

- Дело сделано, полно крушиться, - заметил Стрига-Оболенский задумавшемуся Назарию.

- Да, не воротишь, - вздохнул тот. - Теперь, может, уж роковая запись мчится...

- Не только врата моих хором, но и сердце всегда для тебя открыто, честный боярин! - сказал великий князь Назарию, прощаясь с ним.

Мы знаем, какое впечатление произвели в Новгороде полученные записи Иоанна, и знаем также ответ на нее мятежных новгородцев.

Конец первой части

Часть II

ПОД ВЛАСТЬ МОСКВЫ

I. На берегу Наровы

Остзейские провинции были некогда достоянием Великого Новгорода и полоцких князей. Незадолго до нашествия татар и вторжений литовских полчищ начали исподтишка, в малом числе, показываться монахи и рыцари на ливонских берегах и с дозволения беспечных новгородцев и полочан, строить замки и кирки. Когда две кровавые тучи, одна после другой, с востока и запада покрыли всю раздробленную Россию, тогда и наши немцы, усиленные прибытием многочисленных сподвижников, начали расширяться на севере. Татары нагрянули, вломились, немцы же воспользовались гостеприимством и засели, мечом начали крестить несчастных эстов и скоро захватили два русских города, Юрьев и Ругодив (нынешние Юрьев и Нарву), не считая селений, переименованных ими на немецкий лад; если бы не могущество республик новгородской и псковской, они бы проникнули во внутренность России.