Господин военлёт

– Наймиту буржуазии, который стрелял в нас, недолго радоваться. Польские дивизии бегут. Мы выйдем к границе Германии; в Европе заполыхает пожар…

– Не заполыхает!

Он посмотрел удивленно.

– К границе Германии мы не выйдем. Поляки опомнятся и дадут нам такого пенделя, что будем лететь от Вислы до Немана.

– Ты говоришь так, будто знаешь наперед! – хмыкнул пассажир.

– Не знал бы, не говорил!

– Ну, так расскажи! – предложил он. – А мы послушаем. Время есть…

Я рассказал. То ли спирт подействовал, то ли пережитая опасность, но я ничего не утаил. Развернул пассажиру всю перспективу – от 1920-го до 1953-го и далее. Слушал он не перебивая. Когда я умолк, вопросов не задавал. Лег на ветки и уснул. Или притворился, что спит.

Нас разыскали назавтра. Воздушный бой видели, Буденный приказал найти уцелевших. С пассажиром мы расстались сухо. Утром он не вспомнил разговор, но я знал: он не забыл. Этот человек никогда и ничего не забывал. Я чувствовал себя глупцом, но было поздно: слово не воробей, вылетит – не поймаешь.

Польская война завершилась, как и должна была завершиться, – позорным миром. Затем был Крым. По окончании Гражданской войны меня оставили в армии. Я командовал отрядом, эскадрильей, авиабригадой. Бывшего пассажира видел на портретах. Мне не помогали расти по службе, но и не мешали. Я знал, что меня не забудут, и готовился к этому. В тридцатом году меня вызвали в Москву.

– Ты не писал писем в ЦК? – спросил командующий ВВС, когда я доложил о прибытии.

– Нет.

– Странно. На Политбюро обсуждается вопрос об авиации. Велели пригласить тебя.

Я пожал плечами.

– Наверное, хотят слышать мнение снизу, – заключил командующий.

У меня были соображения на этот счет, но я оставил их при себе.

Заседание политбюро проходило в Кремле. Командующий доложил ситуацию, его выслушали, задали вопросы. Когда обсуждение затихло, мой бывший пассажир посмотрел на меня:

– Что думает по этому поводу товарищ Красовский?

Я встал.

– Готова наша авиация к предстоящей войне?

– Никоим образом!

За столом послышался ропот. Командующий глядел зверем, но я знал: врать мне нельзя.

– Обоснуйте свое мнение! – сказал пассажир, пыхнув трубкой.

– Если позволите, я хотел бы составить записку.

– Сколько нужно времени?

– До вечера.

– Хорошо, – сказал пассажир. – Постарайтесь успеть – нам еще читать. Повторное заседание завтра. Вам предоставят стенографистку и все необходимое. Мы также позаботимся, – пассажир посмотрел на командующего, – чтоб вам не мешали.

Назавтра я сделал доклад. Моя записка лежала перед слушателями, выступление не затянулось. Слово взял командующий ВВС.

– Комбриг воевал в прошлой войне, – сказал он, – и не может ее забыть. Отсутствие в царской России собственного производства авиационных моторов, неготовность промышленности выпускать нужное количество аппаратов, недостаток в летчиках – все это просчеты буржуазного правительства. Оно втянуло Россию в длительную и бессмысленную войну. С тех пор многое изменилось. Современные войны быстротечны. Нам не нужно столько авиационных заводов, такое количество аппаратов и пилотов. Это огромные затраты. Стране это не по силам!

– В самом деле! – поддержал Калинин. – Купить за границей несколько заводов, пригласить лучших конструкторов… Это валюта, у нас ее мало. А завод алюминиевых сплавов! Ему нужна отдельная электростанция!

– Что скажете? – посмотрел на меня пассажир.

– Когда сильный враг нападает на слабого, война скоротечна. СССР не слабая страна. Мы владеем огромной территорией, людскими и материальными ресурсами. Быстро нас не победить. По той же причине слабый враг на СССР не нападет. Нам придется воевать долго, как в прошлую войну. Теперь о затратах. На Западе – экономический кризис, заводы стоят, станки продают по цене металлолома. По той же причине легко нанять лучших конструкторов – они без работы. Иностранцы не пробудут здесь долго. Уедут, как только переймем их опыт.

Члены политбюро загомонили, заспорили. Наконец все выговорились, за столом стало тихо. Все смотрели на моего пассажира.

– Я давно знаю товарища Красовского, – сказал он, набивая трубку. – У меня была возможность убедиться: он на редкость дальновидный и прозорливый человек. Поэтому сегодня он и здесь. – Пассажир отложил трубку. – Думаю, нам нужно принять его программу. Это первое. Второе: воплотить намеченное в жизнь надо поручить тому же Красовскому. Он предложил, ему и отвечать.

– Красовский не член партии! – взвизгнул командующий.

– Неужели? – Пассажир взял трубку. – Это ваша вина: партийно-политическая работа в авиации поставлена плохо. Лучшие кадры – и беспартийные! Надо исправлять. С товарища Красовского и начнем…