Господин Зима

Да, на голове у него был шлем, а в руках — меч, слишком тяжёлый для него (хотя сам Роланд и отказывался это признавать). Ещё на нём были кольчужные рубаха и штаны, так что он едва мог идти. Фигли как могли постарались подогнать кольчугу под него, но штаны сидели так низко, что штанины разделялись только где-то на уровне колен, и то, что оставалось выше, весело хлопало при каждом шаге.

Я не герой, подумал Роланд. У меня есть меч, который я могу поднять только двумя руками, и щит, тоже слишком тяжёлый, и конь, весь красиво задрапированный занавесками, которого пришлось оставить дома (тётки придут в ярость, когда увидят гардеробную), но внутри я всего лишь ребёнок, и этот ребёнок очень хочет знать, где тут уборная.

Но Тиффани спасла меня от Королевы эльфов. Если бы не она, я бы до сих пор оставался глупым мальчишкой и так бы и не стал… юношей, питающим надежду, что он не такой уж глупый.

Фигли вломились в его комнату, прорубившись сквозь бурю, нагрянувшую накануне вечером, и сказали, что настало время ему стать Героем ради Тиффани. Что ж, он станет. Роланд в этом не сомневался. Но прямо сейчас события развивались совсем не так, как он ожидал.

— Что-то это не похоже на вход в Подземное царство, — сказал он.

— Ах, всяка-така песчера могёт туда привесть, — заявил Явор Заядло, восседая у него на макушке. — Токо надо зобный шаг шагнуть. Громазд Йан, ты по-первый.

Громазд Йан с важным видом шагнул в туннель. Выставил перед собой согнутые в локтях руки. Отклонился назад, вытянув вперёд ногу, чтобы удержать равновесие. Несколько раз повёл стопой туда-сюда, наклонился вперёд — и исчез, едва коснувшись ногой земли.

Явор Заядло постучал по шлему Роланда кулаком.

— Ну-кась, громаздый Герой! Попёрли!

Выхода не было. Тиффани даже сомневалась, что есть вход.

— Будь ты Летней Владычицей, мы бы станцевали, — сказал Зимовей. — Теперь-то я знаю, что ты — не она, ты только ею кажешься. Но ради тебя я стал человеком, и я не могу быть один.

Разум Тиффани отчаянно пытался найти выход. Перед её внутренним взором промелькнул молодой дубок, побеги, проклюнувшиеся от прикосновения ног, рог изобилия. Божественного во мне хватит лишь на то, чтобы обмануть жёлудь, половицы и горстку семян, подумала она. Я совсем как Зимовей. Железа довольно, чтоб выковать гвоздь, не делает снеговика человеком, а пара дубовых листьев не делает меня богиней.

— Пойдём, — позвал Зимовей. — Я покажу тебе мой мир. Наш мир.

Открыв глаза, Роланд увидел только тени. Ничто не отбрасывало их, они плавали в воздухе сами по себе, как паутина.

— Я думал, тут несколько… жарче, — проговорил он, стараясь не выдать облегчения.

Вокруг него из пустоты возникали Фигли.

— Жары — то в Преисподних, — сказал Явор Заядло. — Там и впрямь мал-мал припекает. А в Подземновых царствах сплошь мраки. Сюдыть заблудшие попадают.

— Что? Хочешь сказать, если тёмной ночью свернуть не туда…

— Ах, нае! Я про мертварей. Хто, бывалоча, кирдыкснется не тогдыть, иль кому идтить некуды, иль хто в щелину меж миров завалится, а как выкарабкнуться — ни бум-бум. Тута есть таких, хто даж ни бум-бум, кудыть их занесло, бедолажцев. И такого понавались. В Подземновых царствах хаханек не оченно-то слыхать. Это вот звалось Лимбой, потому что раньше дверь тут оченно низкая была*. И сдаётся, этое место мал-мал протухло с тех пор, как мы прошлый рядь сюдыть суйносили.

Он крикнул своим:

— А ну кыкс, ребя, ура Мал-да-удалу Штырю, кой с нами попервой в подземли впёр!

Раздался дружный приветственный вопль, и Мал-да-удал Штырь помахал в ответ мечом.

Роланд двинулся вперёд сквозь тени. Оказалось, что тени обладают некоторой плотностью. Сам воздух под землёй был серый. Порой слышались стоны, иногда в отдалении кто-то кашлял. А потом раздались шаркающие шаги. Кто-то, пока ещё невидимый сквозь тени, приближался к Роланду.

Юноша выхватил меч и стал вглядываться во мрак. Тени расступились, и он увидел старуху в лохмотьях. Она тащила за собой картонную коробку на верёвочке. Когда хозяйка дёргала за верёвку, коробка подпрыгивала. Старуха проковыляла мимо, даже не взглянув на Роланда.

Он опустил меч:

— Я думал, здесь живут чудовища.

— Ах-ха, — мрачно сказал Явор Заядло. — Поживают. Ты лучше дум-дум о чём потвёрже, агась?

— О чём-то твёрдом?

— Я сурьёзно! Дум-дум о крутой горе или об кувалдсе. И что б ты ни делал, токо ничё не желай, не жалей и не надёжься.

Роланд закрыл глаза. Поднял руку и коснулся сомкнутых век.

— Я всё равно вижу! Я закрыл глаза и всё равно вижу!

— Ах-ха! И с закрытыми глазьями ты даж побольше узыришь. Поозирайсь, коли не трусишься.

Роланд, не открывая глаз, сделал несколько шагов вперёд и завертел головой. Вокруг вроде бы ничего не изменилось. Ну, может, стало казаться чуть мрачнее. А потом он увидел его — ярко-оранжевый просверк, полосу света, которая то приближалась, то удалялась.

— Что это? — спросил он.

— Мы ни бум-бум, как они себя зовут, — сказал Явор Заядло. — Мы зовём их мороками.

— Ты про вспышки?

— Ах, тот просто ишшо вдалеках. Если вблизях одного хошь узырить, то он прям по-за тобой.

Роланд резко развернулся.