Господин

Очень хотелось пить. Я сама налила себе в стеклянный бокал какой-то рубиновой жидкости из графина. Беспокоиться мне было не о чем: я знала, что Терджан не употребляет алкоголь, а значит, его нет на столе. Напиток оказался невероятно вкусным: в меру сладкий, с легкой кислинкой и горчинкой, и приятно охлажденный. Мой восточный друг наблюдал, как я поглощаю эту восхитительную жидкость, с какой-то подозрительной торжествующей улыбкой.

Однако, после трех больших бокалов, для еды в моем животе уже не осталось места. Я только из вежливости сжевала крошечное канапе с паштетом и огурцом - это было самое маленькое, что я нашла на столе - и попыталась вернуться к прежнему разговору об ангелах, но с удивлением обнаружила, что мой язык слегка заплетается:

- Какие красивые легенды! Ох, как странно... отчего-то очень кружится голова...

Терджан, все это время не притрагивавшийся ни к еде, ни к питью, подвинул свой стул поближе ко мне и озабоченно пробормотал:

- Возможно, ты успела перегреться в сауне. Вот досада! Я опять не рассчитал нагрузку...

- Не говори глупости, - отмахнулась я. - У моих родителей есть баня на даче, я регулярно парюсь там, и ничего подобного со мной не происходит. К тому же, я только что шла по коридору и чувствовала себя в полном порядке. Это все этот странный напиток... В нем нет градуса?

Скулы Терджана внезапно потемнели, он взял в руки графин, словно мог определить содержание алкоголя на вид, и как-то нервно пожал плечами:

- Не должно быть. Но я спрошу у персонала.

- Только, пожалуйста, не наказывай их! - горячо попросила я его.

- Почему ты это говоришь? Ты считаешь меня жестоким?

- Нет... конечно, нет, просто ты бываешь... мм... порывист. Я никогда не видела, чтобы ты ударил кого-то, но я вообще редко видела тебя рядом с кем-нибудь, кроме меня. А однажды во время катания на верблюдах ты схватился за хлыст из-за того, что старик сделал мне комплимент.

Терджан усмехнулся и покачал головой:

- Это... что-то вроде этикета. Ты моя, я не должен позволять всякому отребью оказывать тебе знаки внимания, иначе потеряю статус.

Эта фраза - "ты моя" - полоснула меня ножом по сердцу, и оттуда потекла сладкая тягучая боль, заливая живот и солнечное сплетение. Он даже не удосуживается прибавить "была". Просто - "ты моя", и никаких компромиссов. Я понимала, что спорить бесполезно - он уже все для себя решил - и попыталась сменить тему:

- Так что ты там говорил про ангелов?

Суровое бородатое лицо расплылось в фантастически красивой улыбке. В такой улыбке, что мне захотелось попробовать ее на вкус... но я понимала, что это очень странное желание для женщины, которая тоже все для себя решила. И это решение отнюдь не совпадало с решением мужчины. Терджан ответил на мой вопрос:

- Господь создал их как помощников себе. Они прекрасны и светлы. Как ты.

Я покачала головой:

- Я человек.

- Я тоже. Какое совпадение! У нас много общего...

Я рассмеялась и нечаянно положила руку на его мощное предплечье, опутанное сетью вен. А может быть, и нарочно. Мне давно хотелось прикоснуться к нему, и теперь эта странная звенящая легкость в голове словно толкала меня на безрассудство.

Терджан осторожно положил свою большую горячую руку на мою ладонь и осторожно ее погладил. От этих его осторожных прикосновений по моему телу побежал такой бешеный поток мурашек, что оно, похоже, превратилось в Третье транспортное кольцо. Голова отчаянно кружилась, и меня, кажется, даже начало покачивать.

Глава 7.

- Со мной явно что-то не так, - прошептала я, наклонившись совсем близко к своему сердечному другу. На меня пахнуло его сладким пряным ароматом. Я прикрыла глаза и активнее потянула носом. Головокружение усилилось.

- Тебе плохо? - обеспокоенно спросил Терджан.

Я открыла глаза и принялась сосредоточенно прислушиваться к собственным ощущениям, а потом уверенно ответила:

- Нет. Мне хорошо. Просто... я как-то странно себя чувствую... Голова кружится и мысли путаются.

- Я думаю, это всё-таки из-за сауны, - авторитетно заявил Терджан. - Она ведь совсем другая, чем ваши бани... Тебе надо попить еще...

Он стал наливать в мой бокал опять ту рубиновую жидкость, но я протестующе замахала руками:

- Нет-нет, только не это! Налей мне, пожалуйста, простой воды.

Терджан с готовностью повиновался, но подавая мне стакан, вдруг спросил:

- Ты пьешь алкоголь?

Я отрицательно покачала головой:

- Не пила с тех пор, как... попала в рабство. То есть, уже где-то полтора года... Ну, если не считать причастия.

- Кровь Христова, - кивнул Терджан. - Тебе этот ритуал не кажется жутковатым?

Я пожала плечами:

- Это ведь чисто символически, в знак единения с Иисусом и отречения от грехов. Никто никогда не пил ее по-настоящему, даже на Тайной Вечери.

Головокружение начало потихоньку отступать, но я продолжала почти лежать на руке моего друга, вдыхая запретный запах полной грудью, словно хотела надышаться им, сохранить его в себе, как воспоминание.

- Что это за аромат? - спросила я, заливаясь краской.