Господин

- Хорошо, скажу, если ты меня поцелуешь.

- Мы только что целовались и... это закончилось плачевно!

- Опять ты со своими преждевременными выводами! Может, тебе бы понравилось!

Евины щечки вспыхнули:

- Мы это уже обсуждали, папа здесь! - прошипела она.

- Ну ладно, - пожал я плечами, не в силах сдерживать улыбку. - Не хочешь - не целуй. Потом как-нибудь расскажу, лет через пять...

Моя нежная малышка раздраженно зарычала - вышло нечто вроде мурлыканья котенка - и строго сказала:

- Хорошо! Но у меня есть условия. Никаких объятий. Повернись ко мне корпусом и закрой глаза.

Я с готовностью подчинился, но внешне изобразил медлительность и недовольство ее условиями. Теперь мы сидели на Евиной кровати лицом друг к другу и боком к стене. То, что я ничего не видел, невероятно будоражило кровь. Я в самом деле чувствовал себя лет на 20 моложе.

Будто легкий ветерок, левой щеки коснулась ладонь моей невесты, потом ноздри защекотал ее усилившийся запах, а затем губ коснулись ее сладкие припухшие губы. Я пил божественный нектар, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не перехватить инициативу и дать моей возлюбленной проявить силу ее чувств. И она проявила. Сначала осторожно, мягко, ласково. Она топила меня в целом море нежности, а я захлебывался, но хотел еще. Потом Ева стала увлекаться, придвигаться поближе ко мне, касаться моей шеи, гладко выбритого затылка, напряженных плеч. А потом с ее губ прямо мне в рот сорвалось обжигающее:

- Обними меня.

И все повторилось опять. Я подмял ее под себя, принялся покрывать поцелуями все лицо, шею, плечи.

- Не любишь меня? - рычал я, задыхаясь. - Не любишь, обманщица..?

- Люблю, - еле слышно прошептала Ева, и мое сердце пропустило удар.

- Что? - хрипло переспросил я, ошеломленно уставившись на нее.

- Я люблю тебя, Халиб Терджан Насгулл, - еще тише повторила она, и я чуть не задушил ее в объятиях.

Глава 11. Ева

Молодец, Ева! Так держать! Пять баллов! Нет, десять! Десять баллов по пятибалльной шкале! Ну кто тебя, идиотки кусок, за язык дергал? Любишь - ну и люби себе молча! Зачем признаваться-то?

И вообще, что-то я не припомню никакой любви еще сегодня утром. Головную боль - помню, недосып - помню, а любовь... непонятно, откуда она взялась... Не замечала я за собой такого, чтобы на признание мужчине меня толкали его объятия и поцелуи. Не из них ведь рождается любовь, а наоборот...

Я поняла, что пропала. Сдалась на милость победителя. Он отнесся ко мне милостиво, под юбку лезть не стал, но это вопрос времени и очень короткого. Сегодня у нас опять свидание и опять сюрприз. К себе в отель повезет, не иначе. От этой мысли сладко ныло в животе, а на сознание опускалось черное покрывало отчаяния. Я не видела выхода из этой ловушки, прежде всего потому, что сама желала в нее попасть, и заранее оплакивала свою погубленную душу. Да, именно это я и предвидела тогда, три дня назад, встретив Терджана в храме и обсудив с ним перспективы наших отношений. Но даже я не предполагала, что паду так быстро и почти без сопротивления. Позор, позор на мою голову...

По наряду никаких особых инструкций не поступало - я надела просторные голубые юбку-брюки, спереди закрытые запАхом, и белую блузку с короткими рукавами-фонариками. Увидев меня в этом, Терджан удовлетворенно кивнул, но попросил накинуть платок на плечи.

- Лето ведь, - капризно напомнила я. - И так в теплые штаны нарядилась...

Он еще раз хмуро оглядел мои оголенные руки, горячо пометил их несколькими поцелуями и со вздохом согласился отменить платок. Наверное, уговаривает себя, что это ненадолго. Скоро он увезет меня отсюда, запрет в своем замке и закутает в паранджу, которую станет распаковывать только ночью перед сном.

Но я решила, что этому не бывать. Я не поеду в его страну, чтобы прожить там остаток дней изгнанницей и отщепенкой. Если хочет быть со мной... пусть остается здесь. Звучит, конечно, невероятно. Смешно. Но такова моя воля, и если Терджан любит меня, то должен ее уважать. Надо только успеть обсудить это до того, как... все случится.

Однако заводить подобный разговор в начале свидания показалось мне неуместным, и я молча наслаждалась катанием на дорогом автомобиле. В этот раз Терджан не стал завязывать мне глаза, и я прекрасно видела, куда мы едем. Этот тихий район я знала, но вот в заведении, возле которого припарковался наш вороной железный конь, никогда не бывала. Я даже не знала, что оно есть. На красиво, современно оформленном фасаде значилось: "Бойцовский клуб Хабиб". Сказать, что я удивилась - это ничего не сказать.

- Мы пришли... смотреть бой? - спросила я у Терджана.

- И даже более того, - загадочно улыбнулся он.

- Более? Что это значит? Делать ставки?

Мой господин качнул головой:

- Ставки запрещены вашим законом.

- Но что тогда?

- Сейчас сама все увидишь.