Господня истина Святых Апостолов, или Кровь цвета красного

— “Так, Овид, значит, ткань. Но я вижу, ты одет не по-нищенски”. — “Иисус, у меня есть средства и вот ду­маю, зачем она ту вещь подняла и принесла в дом?” — “Овид, не беспокойся, но учти, когда Я помогу твоей жене, то ты сразу же накормишь и купишь новые одеж­ды нищим - что будет являться благодарностью Богу.

— “Иисус, я все так и сделаю”,

— “Артема, ты как хочешь, но я немного отдохну”.

— “Даврий, твое дело. Я же пойду посмотрю на город и пообщаюсь с людьми”. — “Артема, будь осторожен, ибо Иерусалим чуть страшнее Рима”. — “За меня не беспокойся”.

— “Даврий, здравствуй!” — “Но кто ты?” — “Сна­чала поприветствуй меня”. — “Здравствуй, незнаком­ка. Какая ты красивая, и от тебя очень сильно идет тепло, мне очень приятно. Как имя твое?” — “Зарра”.

— “А откуда имя такое необыкновенное?” — “Зарра

— восход”. — “Восход чего?” — “Солнца и жизни”.

— “Я полюбил тебя, будь моей женой”. — “Я не против, но есть одно “но”. — “О чем ты? И ради Бога, только не уходи от меня”. — “Ты живешь в теле, я же в Духе Святом и Обитель моя — Царствие Небес­ное”. — “Зарра, но когда я попаду в твое Царствие, смогу ли я быть рядом с тобой?” — “Да, Даврий, смо­жешь. Но сначала проживи свою жизнь до конца в теле своем”. — “Но я люблю тебя, ибо ты есть моя надежда земная”. — “Вот такой, Даврий, и люби меня и в надежде своей ты любовь свою обретешь. Но, учти, это будет далеко, там, в таинстве твоей жизни”. — “Но мне хочется здесь быть рядом с тобой”. — “Я не против, ибо я всегда нахожусь рядом с тобой. И на Кипре буду тоже рядом”. — “Ха, откуда ты все зна­ешь?” — “Это мой секрет, но для тебя, Даврий, он не долгий и откроется пред тобой очень быстро”. — “Зарра, можно ли мне тебя поцеловать?” — “Ты хочешь сде­лать прямо сейчас?” — “Да, именно сейчас”. — “Что ж, поцелуй меня, только после поцелуя не расстройся”.

— “Да нет, нагнись ко мне. Я люблю тебя, но почему ты не брита…”

— “Даврий, Даврий, почему ты меня называешь женс­ким именем. Да, я не бритый, но ты просил меня, чтобы я тебя поцеловал”. — “Фу, Корнилий, ты откуда взялся?”

— “Да я только зашел и слышу: любимая, поцелуй меня. Посмотрел вокруг, никого нет, ну, думаю, поцелую, раз судья просит”. — “Сгинь, нечистый, сгинь с моих глаз. Знаешь, ты мне помешал, решалась моя судьба”. — “Господи, уез­жай лучше отсюда, ибо Иерусалим для тебя будет твоим последним местом”. — “Корнилий, знаешь, где мое после­днее место?” — “Да уж не трудно догадаться. А где Артема?” — “Вот откуда я знаю”. — “Тебе знать, а ты загулял с этой красавицей. А что Иисус говорил, что прелюбодействие — это…” — “Замолчи, я тебя прошу, я никому не изменил, то был лишь сон”. — “Даврий, но это смотря с какой стороны подойти к тому сну”. — “Подхо­ди с любой, я ни в чем не виновен. Как ты мне все время мешаешь, даже в ответственные моменты”. — “Даврий, ты же меня просил поцеловать, откуда же я знал, что она рядом с тобой и я вообще пришел пригласить вас к себе”.

— “Я не буду отказываться и иду с тобой. Нас, наверное, теперь разлучит только могила”. — “Даврий, учти, Иисус говорил и говорит: мы вечны”. Они остановились. “Кор­нилий, смотри, вот бежит ящерица, я думаю, что это ты, ибо хвост свой она…” — “Подумай лучше о своем хвосте. Идем, Даврий, а то я боюсь, если ты увидишь жука, кото­рый собирает помет верблюжий, то сравнишь его со мной”. Даврий посмотрел на Корнилия. “Ну и жук ты поме…” — “Ошибаешься, дорогой, это ты жук, который собирает всю нечисть с земли… Даврий, куда ты пошел, вот мой дом”. — “Да-да, задумался я, а ведь, действительно, я собиратель мусора, того мусора, что именно нам вредит, всем нам, таким, как ты и я. Вот тебе и Соломон мирный, ты еще мыс­лишь”. — “Конечно же, я не такой как ты”. — “Ты что, целовать меня уже не хочешь?” — “Да нет уж, спасибо”.

— “Иисус, мы уже пришли, вот мой дом, входите”.

— “Наставник, можно мы первые войдем?” — “Петр, входите, вы уже знаете, что делать”. — “Да, Учитель”.

— “Андрей, Я буду стоять у двери и когда вы изгоните все здесь, Я и встречу ту мерзость, которая одолела женщину”. — “Наставник, извини, но…” — “Петр, именем Моим делай то, что видел раньше от Меня”.

— “Хорошо, Наставник”.

Женщина стояла. “Овид, ты же говорил, что она не встает”. — “Я и сам не знаю, как получилось”. Женщина обернулась и посмотрела на всех, после чего зарычала нечеловеческим голосом. Андрей от ужаса присел. “Петр, Петр, сделай ей что-нибудь”. — “Ан­дрей, сейчас, я только соберусь”. — “Петр, поздно уже, смотри на нее, она не человек и, тем более, не женщи­на”. — “О, Господи, Иисус”. — “Петр, делай то, что видел”. Петр взял факел и поднес к лицу безумной. Она задрожала и стала еще сильнее кричать. “Петр, смотри, от нее что-то отделяется”. — “Андрей, пусть злой дух уходит”. — “А что с ним делать дальше, ибо я его вижу, смотри, какая нечисть”. — “Андрей, я вижу, вижу, вот он”. Внезапно вошел Иисус, поднял руки. “Исчезни навсегда, плесень нечеловеческая”. — “Иисус, уймись, ибо я тебе ничего не прощу и никогда”. — “Я ни в чем не виновен и прощать Меня не нужно”.

— “Петр, смотри, у Учителя из рук появился огонь”.