Господня истина Святых Апостолов, или Кровь цвета красного

кого я знаю. А они прекрасны, с ними так легко об­щаться, приятно находиться рядом с ними. На мой взгляд, они действительно не земные, небесные люди — это точно”, — думал Даврий. “Артема, одевайся, идем к тому воину, я больше не в силах терпеть разлуки”. — “Нет, Даврий, я останусь здесь, а ты иди, я не хочу вам мешать. Побудьте наедине”. — “Что ж, быть по-твоему, но я иду”. — “Корнилий, брат ты мой”. — “Даврий, извини меня за вчерашнее”. — “Нет, нет, ради Бога, Корнилий, я все знаю, но почему ты скрыл все от меня?” — “Даврий, разве этим можно гордиться?” — “Корнилий, я тебя по­нимаю”. — “Даврий, если ты мне веришь, то я действи­тельно видел то, о чем говорил нам Иисус. Я был там, и меня почему-то тянет туда”. — “Корнилий, об этом пока не думай, судя по всему, рано нам еще туда, да и сам Господь Бог нас туда не пускает. И я и ты, мне кажется, полностью убеждены”. — “Даврий, а как у тебя дела с твоей любимой?” — “Слушай, ты снова начинаешь?” — “Да нет, я там был, хотя и недолго, но ее не видел”. — “Значит, не поспел еще и вовремя ушел из Царствия бытия потустороннего”. — “Вина хочешь?” — “Да нет, Корнилий, спасибо, не время пить вино”. — “Ты меня извини, я немного выпью”. — “Конечно, конечно, тебе сейчас самый раз. Корнилий, я… ладно, я промолчу”. — “Да нет уж, говори”. — “Нет-нет”. — “Ты что, специ­ально?” — “Нет, Корнилий, просто хочу повторить”. — “Что именно?” — “То, что ты мой брат на всю жизнь”. Корнилий подошел, обнял Даврия и заплакал: “Даврий, извини меня, тяжело мне на душе. Сейчас я сам не знаю, чего хочу”. — “Я понимаю тебя, Корнилий. Ведь не каждому дано пережить то, что мы пережили с тобой”.

— “Успокойся, уже все позади осталось, там, где-то в темноте, которую мы уже преодолели”.

“Мир вам”. — “Мир, мир”. — “О, Господи, Иисус, извини нас”. — “Нет, извините уж вы Меня. Я все слышал и попрошу вас успокоиться, ибо вы сами из­рекли из уст своих именно то, что все осталось позади. А сегодня есть новый день, а с ним к вам пришла и новая жизнь”. — “Иисус, присаживайся”. — “Спаси­бо, Корнилий”. — “Скажи мне, если бы я захотел остаться в Царствии Твоем, что бы было?” — “Кор­нилий, как тебе сказать, было б все так: светило бы солнце или шел дождь. Люди в своей суете не заме­чали бы всего. Ты бы все видел, но иначе, чем сейчас”.

— “Иисус, я тебя попрошу: сними с меня, конечно, если сможешь, потустороннее притяжение, ибо мне плохо”.

— “Хорошо, закрой глаза и сядь поудобнее. Что ты видишь сейчас?” — “Большой город”. — “И что в том городе творится?” — “Я не знаю, как сказать, но суета из сует”. — “Посмотри в сторону”. — “Иисус, да это же я, но что за колесницы скачут по улицам?” — “Корнилий, молчи, но смотри”. — “А это кто идет? Я вижу Даврия и рядом с ним — женщина и две ма­ленькие девочки. Судя по всему — его дети”. — “Взгляни на небеса, что там ты видишь?” — “Огром­ную, воздушную… колесницу. Она светится и перели­вается всеми цветами”. — “Хорошо, Корнилий, идем дальше улицами того города”. — “Иисус, мне прият­но. Я вижу Мать Марию, Павла и Варнаву, но они не смотрят на меня. И что у них за одежды такие? Иисус, остановись, стой, прошу Тебя. У лавки винной Иуду вижу и не одного, Сафаит рядом с ним”. — “Нет-нет, Корнилий, идем дальше”. — “О, Боже, это же Варав­ва, но он тоже не смотрит на меня”. — “Тебе интерес­но быть там?” — “Иисус, у меня нет слов”. — “Корни­лий, прошу тебя, подойди к тому мужчине и спроси его”.

— “О чем?” — “Какая река течет рядом с городом”.

— “Сейчас, Иисус. Мужчина!” — “Да, я вас слушаю”.