Господство Выживших

Она закрыла глаза, чтобы насладиться нотой — холодной как из могилы — заставившей волоски на её руке встать дыбом. Затем она склонилась вниз и вонзила пальцы в длинные белые волосы жрицы и, дёрнув её и подняв в воздух, зашептала ей на ухо.

— Я довольна его песней. Ты будешь вознаграждена.

Жрица, одетая в облегающее чёрное одеяние, которое терялось бы на фоне её кожи в тёмной комнате, если бы не тонкие как волос белые линии, вздрогнула от боли из-за того, что её подняли за волосы.

— Ваше удовольствие — моя награда, Кающаяся Леди.

Халисстра склонилась ближе, пока её клыки, высовывающиеся из её щёк, не коснулись шеи жрицы.

— А твоя боль — моё удовольствие.

Она укусила, достаточно глубоко, чтобы пронзить кожу. Потом она разжала пальцы и позволила жрице упасть. Та приземлилась на четвереньки, и захрипела как только яд начал действовать, заставляя её тело коченеть.

Халисстра устроилась на троне. Мрамор был холодным по сравнению с её голой кожей. Она выдохнула в пространство и использовала это выдох, чтобы заставить вибрировать паутину. Тысяча пронзительных нот окружила трон, похожих на гул быстро вращающихся мечей.

— Пошлите за первым просителем, — приказала она.

Невидимые руки вытолкнули женщину из магической темноты, клубящейся в арочном проходе: жрица Эйлистри.

Она ввалилась в комнату. Её глаза были полуслепы, а пальцы переломаны. Тёмная кожа была в ранах от побоев прихожан Халисстры, губы распухли и покрылись кровью. И всё же, жрица, собрав в кулак силу воли, заставила себя встать прямо.

Халисстра презирала её.

— На колени, — закричала она.

Она послала волны магии в слова, превращая их в принуждение, которому жрица не могла противиться. Жрица упала на колени, словно сражённая молотом. Одна сломанная рука поднялась к её груди — месту, где должен был висеть святой символ — и отдёрнулась прочь, когда задела обсидианового паука, который теперь висел там на серебряной цепочке. Её голова, однако, оставалась поднятой прямо.

— Эйлиш. три, усл…

— Богохульство! — завопила Халисстра. — Не произноси это грязное имя в присутствии Кающейся Леди, или это дорого тебе обойдётся!

Жрица издала слабый булькающий звук. Она смеялась! Халисстра спрыгнула со своего трона.

— Как ты смеешь! — прошипела она.

Кающаяся Леди возвышалась над жрицей, её паучьи клыки клацали от гнева. Восемь лап, растущие из груди, выгнулись, готовые схватить последовательницу Эйлистри. Челюсти ныли от желания укусить и разорвать.

Жрица плюнула.

Халисстра зарычала и потащила жрицу к своему рту, но поняла, что этого и добивалась эта сука эйлистраитка. Быстрая чистая смерть: быть доставленной в руки своей богине.

— Я не дам тебе этого, — пробормотала Халисстра.

Она отпихнула жрицу в сторону, повернувшись на пятке, и вновь села на свой трон. Бывшая дроу лениво погладила голову женщины, которая всё ещё стояла возле неё на коленях, парализованная, подвластная. Паутина продолжала звенеть.

У неё была идея.

— Ты будешь искуплена, — сказала она жрице Эйлистри с улыбкой. — Я дам тебе выбор: песня или паук.

Жрица покачала своей головой.

— Не…

Халисстра пожала плечами.

— Что ж, тогда я выберу за тебя.

Она подняла свои оканчивающиеся когтями пальцы на одну из ручек трона, изображая задумчивость. Фактически, она лгала, когда предлагала выбор жрице: паучий яд был припасён для того, кто действительно был достоин этого.

— Я думаю, ты выберешь… песню.

Она повернулась к паутине возле неё и начала играть.

Магия подняла жрицу на ноги. Под принуждением музыки баэ'квешел Халисстры она закружилась вокруг трона. Кающаяся Леди принялась перебирать руками быстрее, и темп танца увеличился. Жрица вертелась в неловком пируэте, её руки с разбитыми пальцами были подняты над головой, пока она кружилась вокруг трона. Халисстра издала ликующий смех и продолжила играть быстрее. И быстрее. Жрица покачнулась и упала, но немедленно поднялась на колени и продолжила танец. Её колени оставляли кровавые следы на каменном полу.

Халисстра смотрела, злорадствуя. Момент или два, и всё будет кончено. Жрица сломается и раскается. Она потеряет веру в Эйлистри и отвергнет её как старую кожу. Её охватит боль, гнев и жалость к самой себе. Жертвуя себя силе, более великой, чем она сама. Она будет кающейся, искупленной через пот, кровь и страдание.

Халисстра сломит её.

Внезапно жрица метнулась к трону. Халисстра отпрянула в тревоге, но это не было атакой. Жрица упала вперёд, положив свою шею на паутину. Стальные нити врезались в горло. Горячая липкая кровь брызнула в стороны, когда тело женщины упало поперёк ручки трона, как тяжёлый плащ, её почти отрезанная голова болталась на лоскуте кожи.

Нити паутины умолкли.

Халисстра зашипела в гневе. Она сдёрнула жрицу с паутины, отрывая нить, и уставилась в разинувшее рот лицо жрицы.

— Ты улыбаешься? — кричала она. — Ты дура! Ты никогда, никогда не будешь искуплена!

Она швырнула тело через комнату.