Госпожа

- Это не любезность, клянусь. Я чувствую... я даже не могу подобрать слово. Это не желание, не совсем. Влечение? Определенно. Мне нужно сделать это с вами. - Она посмотрела на него. - Если это вам поможет, чудесно. Я буду польщена. Но, пожалуйста, не думайте, что я делаю это ради вас. Я уверена, что, если не сделаю этого сегодня, то буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

- А Закари?

- Как-то я сказала ему, что завидовала его приключению с Норой. На что он ответил, что у меня будет свое. Я могу делать все, что пожелаю, хотя он предпочел бы не знать всех деталей.

- Мудрый мужчина во многих отношениях.

- Я знаю своего мужа. Я знаю свой брак. Это не причинит нам вреда. Если одна ночь с вашей Норой смогла все для него изменить, тогда, может, ночь с вами...

- Она может изменить все, да. - Он скользнул рукой под ее рубашку и потер ее поясницу. Сегодня она приготовила себя к боли. Она не ожидала такого простого, нежного удовольствия как это. - Я знаю, за последние несколько дней мы с тобой сблизились. Трагедия и несчастье могут сделать близкими друзьями даже незнакомцев. Но ты видела лишь одну сторону меня... и, похоже, она тебе нравится. Эта... эта сторона будет совсем другой.

- Вы боитесь, что утром я перестану вас уважать? - Она улыбнулась ему.

- Утром? - Он рассмеялся, словно Грейс рассказала ему самую веселую шутку. - Тебе повезет, если ты продержишься хотя бы час.

- Это вызов?

- Ты принимаешь его?

- Я здесь. Я уже его приняла.

Он поднял руку к ее волосам и стянул резинку, удерживающую французскую косу. Медленно он распустил пальцами ее волосы, освобождая их из пут. Она почти всегда носила волосы убранными, зачесанными назад, заплетенными в косу или хвост. Только в душе, только в постели она распускала их. Грейс знала, что Закари был настроен на секс, когда распускал ее волосы и запускал в них пальцы.

- Что ты хочешь сделать? - спросил Сорен почти шепотом.

- Не знаю. Как я и сказала,я никогда прежде не делала этого. Не знаю, каков протокол.

- Мы должны обсудить твои пределы.

Она пожала плечами и улыбнулась.

- Пределы?

- Пределы. Что ты хочешь, чтобы я не делал. Границы, которые ты не желаешь, чтобы я пересекал, какие они?

Она уставилась на него, будто он начал говорить на другом языке или запел. Ее границы, которые она не даст ему пересечь?

- Я шла с вами навстречу смерти. Вы знали, что вам придется умереть ради Норы, и вы все равно пошли. Я видела это. Нет ничего, что бы я вам не доверила сделать со мной. Мне плевать, если этот ответ неправильный. Это правда. И это единственный ответ, который у меня есть.

Сорен вздохнул и взял ее за плечи.

- Если ты не хочешь говорить, что мне не делать, возможно, ты можешь сказать, что ты хочешь, чтобы я сделал.

Его руки переместились с плеч к полам рубашки. Он расстегнул верхнюю пуговицу. Грейс замерла, но не возразила. В конце концов, Нора предупреждала ее.

- Что я хочу... возможно, в вопросе уже есть ответ.

- Я не говорю, что дам тебе все, что ты захочешь. Но я могу позволить тебе заслужить это.

Он улыбнулся, так высокомерно и доминирующе, что она ощутила слабость в коленях.

Расстегнулась еще одна пуговица, затем еще одна.

Она спросила Нору о том, что будет дальше, как только все начнется.

- Возможно, он выпорет тебя различными игрушками, - сказала Нора, словно быть избитой было какой-то игрой. – Порка может длиться от нескольких минут до нескольких часов, в зависимости от того, сколько ты сможешь принять.

Нервничая, Грейс задала последний вопрос.

- И как мы... то есть, как он... заканчивает?

- Грейс, дорогая моя, Бог создал женскую спину и сделал ее такой легкой мишенью по одной очень веской причине.

- Скажи мне, чего ты хочешь, Грейс, - ответил он и добрался до последней пуговицы, - или ночь закончится прямо сейчас.

- Я хочу, чтобы вы поцеловали меня, - ответила она, удивившись своей храбрости.

- Правда? - Он расстегнул последнюю пуговицу и распахнул ее рубашку. С мучительной медлительностью Сорен стянул ее с плеч и рук.

- Да.

- Хочешь угадать, скольких людей я целовал в губы за всю свою жизнь? - Он провел руками по ее бокам, едва коснувшись большим пальцем ее груди.

- Наверняка, не многих, как и я.

Он прижал ладонь к центру ее груди. Она не могла поверить, что стояла обнаженной перед этим мужчиной, этим священником. Даже в черных джинсах и черной футболке он все еще был для нее священником. В нем была святость, божественность. Независимо от того, что произойдет между ними сегодня, она знала, что ничего не сможет поменять ее отношение к нему. Его святость была неизменной, как истина или красота.

- Скажите, как заслужить, и я сделаю это.

- Десять минут.

- Десять минут? - повторила она. - Чего?