Госпожа адмирал (Авиатор 4)

"А к слову, как у них с этим делом было тогда в Лотарингии? И что это говорит обо мне самой? - задалась, было, Лиза одним из важнейших экзистенциональных вопросов. - Может быть, прав был парторг, и я шлюха, а не боевой офицер?"

Но душа с этим не согласилась. Она возразила.

"Господи прости, а что, одно другому помеха?"

Если верить внутренним ощущениям, получалось, что нет. Впрочем, исходя из логики, выходило то же самое. О каких нравственных императивах может идти речь в применении к области половых отношений, где все кодифицировано исключительно из соображений жизненных обстоятельств. Институт брака... принципы морали... уложения уголовного и гражданского права... Что случится, если она позволит себе расслабиться? Неужели, от Рощина убудет или ее офицерскую честь умалит?

"Никак нет! - подвела она черту под своими сомнениями. - Не следует путать божий дар с яичницей! Не про меня сказано, но вполне применимо, учитывая, что я без пяти минут адмирал. Где-то так!"

Лиза посмотрела Марии в глаза, улыбнулась и протянула к ней руки. И хотя все было ясно без слов, все-таки озвучила свою мысль, чтобы окончательно расставить все точки над "и".

- Иди ко мне! - сказала она, и Мария не заставила просить себя дважды.

Глава 4.

Аверс и реверс. Апрель 1933 года

Новый Амстердам, Североамериканские Соединенные Штаты, седьмое апреля 1933 года

Курьерский клипер "Шанхай" прибыл в Новый Амстердам строго по расписанию: седьмого апреля 1933 года в шестнадцать тридцать по меридиональному времени. Разгрузка багажа, таможенные формальности и беседа с эмиграционной службой заняли почти два часа. Лиза была в бешенстве, Мария ее успокаивала, но без излишнего усердия, а Василий носил обеим из буфета, то кофе, то виски, то еще какую-нибудь ерунду. Сам, впрочем, ограничивался кофе и водой, демонстрируя характер и рвение. Лиза его поведение одобряла, но вслух не комментировала. Зато американцев она обсуждала громко и с удовольствием, демонстрируя богатство русского языка - в особенности, его матерного диалекта, - и худшие черты собственного характера.

В конце концов, случился скандал, так как среди американцев кое-кто все-таки по-русски понимал и перевел кое-что из непечатного начальнику таможни. Тот взбеленился, но на счастье, в этот драматический момент один из таможенников наткнулся на опечатанный кожаный баул со стальной окантовкой и сложными замками.

- Попрошу открыть!

- Да, подавись ты, сатрап! - и с этими словами Лиза открыла саквояж.

Ну, что сказать, форма старшего офицера флота республики Техас, адмиральские эполеты, кортик и орденские планки способны произвести впечатление на любого. Они и произвели.

- Что это такое? - ошалело спросил таможенник.

- Это форма госпожи адмирала, - вкрадчиво объяснила Мария.

- Какого адмирала? - подошел к "разделочному столу" начальник.

- Баронесса фон дер Браге, - построжала лицом Мария, - является действующим адмиралом флота республики Техас.

- Адмиралом...

Следует сказать, что в САСШ республику Техас не любили, - потому как считали ее независимость нонсенсом, - но Мексиканскую империю, попросту, терпеть не могли. Так что в назревающем конфликте американцы были на стороне Техаса, тем более, что военные заказы выгодны всегда, ну а строительство кораблей типа авиаматки "Рио Гранде", и вообще, способно буквально озолотить промышленников Кливленда и Питтсбурга. В свете этого, техасский адмирал вызывал у широкой американской общественности почтение, граничащее с обожанием, ну а, если к тому же адмирал, по случаю, оказался молодой интересной женщиной, реакцию таможенников иначе, как обалдением, не назовешь.

В общем, все закончилось хорошо, и к восьми вечера они уже были в отеле, располагавшемся по адресу 925 5-я авеню.

Лиза раньше в Новом Амстердаме никогда не бывала. В Нью Йорке, впрочем, тоже. И постоялый двор выбирала, основываясь на рекомендациях Марии, полагавшей, что в этом мире Пятая авеню ничем не хуже, чем в ее собственном. Ну, то есть, не в родном, разумеется, ее мире, где царили религиозный обскурантизм и средневековое невежество, а в том, где она познакомилась с Лизой и Рощиным. Совет оказался разумным. Улица Лизе понравилась, отель, носивший неоригинальное название "Савой", тоже. Пятнадцать этажей, фасад из гранита и мрамора, высокие окна, фойе - которое здесь называли лобби, - как в лучших постоялых дворах Себерии и Франкии, - в общем, все, как надо и даже немного лучше. А уж когда Лиза выглянула в окно своего люкса, расположенного в пентхаусе на том самом высоком пятнадцатом этаже, и перед ней открылся вид сверху на естественное - без франкских и британских выкрутасов, - великолепие Центрального парка, она и вовсе произнесла мысленно, хотя и не без самоиронии, сакраментальное "жизнь удалась" и пошла искать буфет, который американцы отчего-то называют баром.

- Тебе налить? - оглянулась она на Марию.