Госпожа Ангел

В заключении плана по вершению мести, собрав ораву журналистов, я приехал в главное здание компании, заставил догола раздеться всех своих провинившихся сотрудников, которые отзывались плохо о Марине, и молить о прощении.

Жалкие, ничтожные, прикрываясь лишь бумажными огрызками – бумагой для принтера, они стояли по стойке «смирно» и скулили о прощении. После чего, были с позором уволены.

Всё ради тебя, Биби-Мышка.

Я сам практически встал на колени перед камерой с огромным букетом нежно-розовых роз и попросил у Марины прощение. Надеюсь, она увидит. И простит меня, оболтуса такого нехорошего.

* * *

Прошло несколько часов.

Марина никак не отреагировала на видео, которое крутили каждый час по всем топовым каналам мира, вместо рекламы. Тогда я, отчаявшись, вдруг вспомнил про небольшой секрет, запасной план, так сказать. Иначе, я уже начал конкретно сидеть на нервах. Не спал, не ел, лишь о своём маленьком, беззащитном ангелочке думал.

Колье!

Если она вправду Хабиби, то колье, с припрятанным в нём маячком, должно быть у неё. Хоть бы не продала безделушку на эмоциях!

Тогда я точно не выдержу. Сдохну от разрыва своего дьявольского сердца.

Запустив программу через спутник, вместе с охраной, на двух внедорожниках, мы на всех парах мчались за моей «сбежавшей невестой». Правда пока «невеста» об этом не знает. Что я настроен чертовски решительно и буду биться за неё до конца. А еще, она не знает о том, что в кармане моего пиджака спрятано кольцо с самым большим в мире редким бриллиантом.

* * *

Навигатор привёл нас в какую-то убогую дырень. Ехали мы часа три, при том, что гнали не меньше ста шестидесяти, наплевав на видеокамеры, фиксирующие нарушение скоростного режима. Я уже раз сто пожалел, что не взял вертолёт.

Так бы, уже давно были бы на месте.

Я начал уже было сомневаться в правильности координат. Мало, ли маяк дал сбой. На хрена Мышонку понадобилась эта замызганная дырища – обитель бомжей и алкашей? А потом понял. От меня маленькая спасалась. Думала, якобы я побрезгую соваться в болото.

Мышка, мышка, мышка…

Ты меня плохо знаешь!

С другой стороны, то, что полез в навоз, лишь означает, что я ради тебя, готов хоть каждый день в дерьме купаться, лишь бы ты забыла и простила те гадости, которыми я истязал твои бедные ушки.

Я увидел её издалека. На веранде. С растрёпанными волосами в старенькой, застиранной форме официантки. Бледная. Грустная. Какая-то потерянная. Биби очень сильно похудела и еле-еле стояла на ногах. Ветер дунет – взлетит к небесам безвестным воздушным шариком!

Моя любовь, свет мои очей, смысл и любовь всей моей жизни – Мышка-Хабиби.

Как же безумно сильно я тебя люблю…

Эпилог

Буквально вчера я познала на себе лично все прелести раннего токсикоза.

И поэтому стремительно начала превращаться в ходячую палку. Есть не хотелось совершенно. Любой резкий запах служил катализатором к тому, чтобы, бросив всё, бежать на экстренное свидание с «белым другом».

Через силу, через невыносимую тошноту, я все равно брела на работу. Вытирала столы от пива, разносила еду, на которую без сморщенного носа невозможно было смотреть. А чувствовать запахи пищи… еще хуже.

Хорошо, что в этой пивной задрипанке оплата производилась за каждые сутки.

Будет время – обязательно найду что-то другое.

Шумная компашка байкеров, накачавшись дешевеньким пивом, покинула веранду. Задержав дыхание, дабы не провоцировать токсикоз, я направилась к столикам, чтобы привести их в порядок, как вдруг… остолбенела, пропустив через кожу мощный токовый разряд. Миллиард колючих игл рассыпались по спине, даже волосы встали дыбом! Подобное состояние случалось со мной лишь тогда, когда я ловила не себе ЕГО взгляд. И запах!

В ноздри ворвался приторно-сладкий аромат дорогущих духов, что мог себе позволить лишь один процент жителей нашей планеты. Эти духи я знала на зубок. Они дурманили мне голову. Каждый раз, делая вдох, я готова была кончить от данной эйфории. Вот и сейчас, вдохнув полной грудью умопомрачительный запах, я с удивлением отметила, что тошнота внезапно исчезла. А потом, позади, прямо в спину, раздалось властное эхо, с сексуальным акцентом, озвученное хрипловатым, бархатным голосом:

– Марина!

Тарелка выпала из рук, разлетевшись на сотню острых крупиц.

Я хотела броситься прочь, удрать от НЕГО, как от огня. Но не успела.

Да и меня будто прибили гвоздями к обшарпанному полу деревенской забегаловки.

Амир вцепился в меня обеими руками, цепкой хваткой обвился вокруг бёдер, вжал спиной в живот, шепнув на ухо:

– Не убегай, пожалуйста… – Жалобно, до разрыва сердца! – Ты нужна мне, как никто и никогда прежде!

По щекам заскользили слёзы, а сердце в груди забилось, задёргалось, вспыхнуло жаром, до лёгкой, но приятной боли.

Пришел.

Не бросил.

Простил!

Я так испугалась… Так испугалась, что мы никогда не встретимся и он не признает вину, за те гадости, которые с дуру наговорил.

И он, никогда не узнает, что внутри меня бьётся сердце его малыша.