Госпожа Чудо-Юдо (СИ)

— Забыванцы — это те рабы, о которых забыли, госпожа. Когда наказанием за непростительные проступки становится приказ «Видеть тебя больше не желаю», и провинившегося сажают на цепь в камерах нижних пещер без права напоминания о нем госпоже. Он обречён бесконечно ждать… и слушать завывания тех, кто потерял свой разум в окружающей тьме и одиночестве. И если госпожа сама о рабе больше не вспомнит, то он остаётся в пещерах до самой смерти.

Я содрогнулась, представив описанную картину.

— И сколько же таких забыванцев сейчас находится там?

— Мы давно не инспектировали нижние пещеры, госпожа, — задумался Лизен. — Проверяем, нет ли умерших раз в три месяца и оставляем им запас еды на следующий трехмесячный сезон… По последним данным из живых в пещерах находилось восемь забыванцев. Сейчас, возможно, их уже семеро, потому что один был очень слаб, да и стар уже…

Первым порывом было вскочить и немедленно побежать в пещеры, но это было бы чересчур импульсивно. В каком состоянии окажутся те, кто провел уйму времени в заточении? Как бы не оказалось, что на волю выйдут восемь безумцев, готовых отгрызть даже протянутую руку помощи. И забывших, что такое благодарность.

Забыванцы… Точнее и не назовешь.

В прошлом я была одной из лучших студенток на ксенобиологическом факультете. Так скажем, не последняя в топовой десятке. И память у меня всегда отличалась своей феноменальной вместимостью — если ставилась задача что-то в нее вложить….

Отлично запомнилось несколько абзацев из теории психологических аномалий, описывающих поведение животных и разумных существ в условиях сенсорной депривации. В течение года подобной изоляции у них появлялись все признаки нейроповреждений мозга, а подопытные добровольцы утверждали ещё на стадии первого месяца, что видят галлюцинации, теряют счёт времени и ориентацию. Некоторые из тех, что психологически были послабее — в основном экстраверты, — испытывали невыносимую депрессию и желание биться головой об стены. И это при том, что они твердо знали, что их заключение временно. А что происходит в голове тех, кто отчаялся и потерял себя во тьме настолько, что перестал быть разумным?

Тем не менее, обрекать забыванцев на дальнейшие мучения в пещерах я не собиралась и после минутного раздумья сказала:

— Давай сделаем так. Всех узников из пещеры надо вывести на свежий воздух, хорошенько отмыть, переодеть в чистое… и пусть они побудут пока на заднем дворе, но на строгом расстоянии друг от друга, мало ли, в каком помрачении ума окажутся… Да, и вот ещё что. Проследи за тем, чтобы перед выходом из пещер всем завязали глаза темными повязками. И не снимали, пока я не разрешу.

— Как пожелаете, госпожа! — охотно откликнулся Лизен. — Мне заняться этим прямо сейчас?

Физиономия у него показалась слишком деревянной, будто скрывающей бурное волнение. Личная заинтересованность?

На мгновение возник соблазн отключить пси-ограничитель и прочитать его мысли, но слабая головная боль, вернувшаяся после недавнего эксперимента, была существенным аргументом против подобных искушений.

— Да, займись этим.

Но едва управляющий поспешил исчезнуть, как я вспомнила о выстроенных на лужайке группах и с досадой подумала, что всё-таки поддалась необдуманному импульсу. Нужно было сначала воспользоваться Лизеном в качестве посредника между мной и невольниками. Их количество пугало до дрожи, да и опыта эффективного управленца у меня не было. Вот разве что со зверушками инопланетными и земными неплохо ладила…

Однако звать Лизена обратно было нецелесообразно. Коли назвалась госпожой — изволь соответствовать.

Одним глотком допив свой черный кофе, я решительно поставила термокружку на нижнюю ступеньку террасы, возле которой стояло кресло. И зашагала в сторону рабов, которые при моем приближении почти неуловимо вытягивались в струнку — будто холодный кусачий ветерок пролетел через все шеренги, заставляя мужские тела закаменеть, вольно или невольно демонстрируя игру мышц.

В первых шеренгах обеих групп стояли настоящие тяжеловесы с бычьими шеями, мощными ножищами и шкафообразными фигурами — вроде тех, что недавно тащили Шеда в подвал. За их спинами стояли рабы совершенно иного типа — в меру развитые, стройные и очень симпатичные. Третья шеренга «слабосильных» почти не просматривалась, но мне показалось, что там собрались рабы-мальчишки и старики.

Все рабы почему-то были полуголыми — в коротких серых штанах, распахнутых безрукавках поверх мускулистых торсов и дешёвых черных слипонах на босу ногу. Это что, экономия такая — на носках и рубахах?

Молча пройдясь туда-сюда перед обеими группами, я пришла к выводу, что без использования своих новых способностей всё же не обойтись. Иначе как за короткое время узнать, что за личности тут собрались и что с ними делать?

Но отключать пси-ограничитель все же не торопилась, а разжала стиснутые от напряжения зубы и заставила себя говорить. Как можно громче и четче, чтобы голос звенел низкими нотами самоуверенности, не допуская в рабах и мысли о робости их новой госпожи.