Госпожа Горы

Когда Господин встал перед ней на колени, Авалон растерялась, но мужчина поцеловал ее босые ноги с поджатыми от возбуждения пальцами, потом колени, бедра, откинув алые полы приник губами к нежному местечку, заставляя девушку искать опору. Но здесь повелитель не задержался, перешел к животу, потом к груди, а затем привычно оставил свежий след в «ожерелье» вокруг трепетной шеи.

Больше терпеть не было никакой возможности и Авалон крепко обняла его плечи, заглянула в глаза и спиной вперед упал на пышный мех. Господин окинул ее взглядом, словно запоминая, и накрыл своим телом, впечатывая своим весом, спрятанный под шкурами камень. Девушка выгнулась навстречу, ощущая, как дрожит ее тело, отзываясь на гудение горы. Казалось монолитный камень над их головами тоже празднует их соединение.

Поцелуи стали яростными, и больше походили на укусы, тела почти врезались друг в друга, стремясь к невероятному наслаждению и тут руки Господина легли на шею девушки:

– Я могу сейчас сломать тебе шею, – хрипло сказал он, – и Горе придется искать нового претендента.

Девушка лежала неподвижно, она тоже прекрасно видела разницу между этим молодым, полным сил мужчиной и той тенью, что встретила ее в первый день. Она не хотела умирать, но любила так сильно, что просто прикрыла глаза и шепнула:

– Только быстро, я не люблю боли…

Руки на миг сжались сильнее, потом разжались, а губы накрыл глубокий поцелуй:

– Не могу! – выдохнул Господин, оторвавшись не раньше, чем через пять минут, – живи!

И быстрыми толчками вернул возбуждение на прежнюю высоту. Когда до финала оставались доли секунды, а Гора уже гудела и тряслась так, что отовсюду с тихим шорохом сыпались мелкие камушки, Авалон приподнялась навстречу повелителю поцеловала его в губы и застонала:

– Сейчас!

Оргазм, сотрясший обоих, был просто невероятным! Яркий, продолжительный и резкий, как удар! Девушка даже потеряла сознание, а когда очнулась, Господин нес ее на руках, прижимая к себе, как самую свою большую драгоценность.

Их ждали две хрустальные чаши, похожие на гробы. Одна стояла чуть выше, к ней вела ступенька. Повелитель подошел к нижней чаше и уложил обнаженную девушку на гладкий камень. Авалон успела вздрогнуть, ожидая холодного касания, но хрусталь был теплым, и принял ее словно колыбель младенца.

Господин лег в чашу, которая располагалась выше, и протянул руку:

– Держись! Прощай, любимая!

Авалон всхлипнула, вцепилась в его ладонь своими двумя, все еще надеясь, что гора будет к ней милосердна сохранив повелителю жизнь. Гудение камня достигло предела и оборвалось жуткой тишиной. Хрустальная постель нагрелась и засияла, сознание помутилось и померкло.

Эпилог

Открывать глаза не хотелось. Лежать было так удобно, теплый камень компенсировал наготу. Наготу? Авалон моментально вспомнила все, открыла глаза и села. Она по-прежнему находилась в хрустальной чаше, живая и невредимая. Вокруг стояли Безликие держа в руках одежду, еду, обувь, какие-то плети и свитки. Верхняя чаша была пуста. Совсем. Ни скелета, ни обгорелых останков, о которых шептались служанки.

Девушка медленно встала и один из Безликих подал ей руку, второй поставил к ногам расшитые золотом и камнями мягкие туфельки, третий накинул на плечи халат по роскошности сравнимый с придворным платьем. Бриллиантовая корона на голову, плеть и камень вместо скипетра и державы, выход к подданным. Нижайшие поклоны, заискивающие улыбки, праздничный пир в главном зале и лебезящий голосок невысокого толстячка:

– Кого госпожа горы пожелает увидеть в своих покоях сегодня ночью?