Госпожа Громова

— Не знаю,— вяло отвечает один. Прожигает меня одним глазом, другой из-за побоев не видно. Руки уже откровенно трясутся, и мне хочется отвести взгляд, и я бы это сделала, но Борис перехватывает мое лиц и буквально заставляет смотреть на этот ужас.

— Что вы можете мне предложить ради спасения своих жизней?— чуть с ленцой спрашивает Громов, и я уже не знаю, чего бояться. Того, что вижу, или ледяного голоса мужа.

Молчат, и тогда начальник кивает, и начинается избиение. Охранники в черном нещадно пинают и бьют кулаками. Кровь летит во все стороны. Даже на мою блузку и брюки попадает. Алые пятна отлично видны на белом. Борис держит мое лицо крепко и не дает отвернуться. Сжимаю руки в кулаки так сильно, что ногти впиваются в кожу. Это хоть как то дает мне силы не упасть в обморок.

Два обезображенных тела просто лежат на полу и не двигаются. И я уже надеялась, что это все, как в комнату заносят девушку. Ну как заносят, держат за волосы и волокут по полу, полуголую и кричащую. Меня опять тряхануло от ужаса.

Борис наклоняется ко мне и шепчет на ушко.

— Я никого не прощаю, пусть это будет парень или девка, старик или бабка. Меня нельзя предавать! Я не прощаю!

— Прошу. Я все вам скажу, только не трогайте меня опять,— её бросили к телам парней, и она заплакала пуще прежнего. Я бы на её месте бежала куда подальше, но кто ее отпустит? А ещё меня передернуло от её слов «опять». Сколько она уже здесь, и я даже боюсь представить, что они делали.

— Заказчик?— спокойно спрашивает муж, в то время как девушку ставят на колени перед нами.

Её испуганные глаза так и прыгают от меня к Борису.

— Я не знаю имени, была лишь почта. Хорошие деньги. Мне сказали нанять пару человек и все!— плача, говорила она, и я верила, но вот муж нет.

— Плохо. Ещё!

Крики, плачь, удары. Громов — это зло во плоти! И теперь я боялась его как никогда!

Этот ад длился еще полчаса. Люди Бориса будили парней и начинали допрос по новой, и опять избивали, девушка шла в расход, как и они. Чтобы это хоть как-то вынести, пыталась просто отрешиться от этого адского места. Вспоминала свои счастливые дни с бабушкой. Немного, но помогло.

Ещё через двадцать минут, когда девушка призналась, что заказчиком был её парень, её мучения закончились. Борис резко закрыл мне глаза, и я услышала всхлипы. Кажется, бедняжку задушили. Когда руки убрали, я не дыша смотрела на пустые глаза. Девушка лежала и не двигалась, и кажется с моментом остановки её сердца остановилось и мое. Что-то внутри меня сломалось.

Все, хватит! Я больше не могу!

Видно муж что почувствовал, так как, схватив меня за локоть, поднял и повел на выход. Ноги почти не двигались, да я дышала и то через раз. И как теперь спать? Да мне кошмары до конца жизни будут сниться!

— Уберитесь здесь и уезжаем,— бросил этот тиран через плечо, и повел меня на улицу.

Думала, конец. А нет. Громову видать мало, он решил сегодня меня добить! Выйдя на улицу, шли к машинам, которые почему-то переставили подальше от домика. Туда-то мы и шли.

— Милена, ты теперь поняла, что предавать меня нельзя?— спрашивает, удерживая за руку.

— Да,— шепчу, все еще находясь в состоянии прострации.

Борис остановился у машины и чего-то ждал. Меня наконец-то отпустили, и я чуть не упала. Схватилась за дверцу машины. И не знаю, чего ждала еще. Громов начал переговариваться с охранной, а ко мне подошел Саша. Смотрит на меня с печалью и жалостью. Видно я действительно так выглядела. А как иначе?

Чего мы ждем, я поняла через десять минут. Из дома вышли оставшиеся люди Бориса и тут дом полыхнул. Избавляются от улик?

— Пьяные парни подрались и зарезали друг-друг, случайно и свою бабу порешили,— просветил меня муж, смотря не на пламя, а на меня. А я не могла отвести взгляд от пылающего дома. Разве так бывает? Это ведь не кино, а реальная жизнь!

Жар огня чувствовался даже отсюда, но я внутри словно леденела. Странная нить оборвалась внутри и страх ушел. Истерика, которая могла вот-вот начаться, словно сгорала в этом пожаре. Пришло странное успокоение.

— Что ты поняла, Милена?— звучит властный голос, и все молча смотрят на меня. Жалеют, смеются над пугливой бедняжкой? Возможно, так и было, но сейчас. Я словно сама сгорела в этом аду и переродилась.

Мой голос звучал спокойно и довольно четко.

— Громовы не прощают, предателям смерть.

Борис довольно улыбнулся и кивнул. Я тоже улыбнулась и повернулась к нему.

— Я усвоила урок и сделала выводы,— а вот теперь Громов напрягся. Правильно делаешь. Ты хотел меня изменить? У тебя это получается.

— И какой вывод ты сделала?— мне кажется, или все стихли, с интересом ожидая ответа.

— Я Громова. А это значит, мой дорогой супруг, что как только ты предашь меня, я первая пущу тебе пулю в лоб!

Если бы тишину можно было резать ножом, сейчас был именно этот момент. Все так же улыбаясь, я отвернулась от горящего дома и пошла к своей машине. Хватит на сегодня уроков. Спать! И я очень надеюсь, что мне не приснятся пугающие и пустые глаза той девушки.