Госпожа Клио. Восход

В это время раздался звонок, резкий и неожиданный, тем более, в такое время. Мысль о том, кто это может быть, даже не возникла. Женя соскочил с дивана и не зажигая света, вышел в коридор; не задумываясь распахнул дверь и… зажмурился. Оказывается, ночь царила только в его квартире. Вместо лестничной площадки он увидел целое море темно-красных цветов, которые жеманно склонили головки, напоминавшие крупные колокольчики. Внутренне Женя понимал, что этого не может быть, но не задавая себе никаких вопросов, воспринял все как должное.

Дикие тюльпаны уже заняли весь город, поглотив дома, автомобили и людей – только его квартира оставалась чудом сохранившимся уголком прежней цивилизации. Наверное, это противоречило «новому порядку» и цветы лавиной хлынули внутрь, едва не сбив Женю с ног. Он взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие и почувствовал, что это уже совсем не руки – они как-то странно находили в воздухе опору, пытаясь оторвать его от земли. …Если я умер и возношусь на небо… – подумал он безо всякого страха; скосил глаза и с удивлением обнаружил, что крылья вовсе не белые, какими рисуют их у крохотных ангелочков, олицетворяющих души, а широкие и перепончатые, обтянутые грубой кожей. Зато какая в них чувствовалась мощь!..

«Тюльпанная лава» продолжала подниматься, уверенно подбираясь к коленям, однако ее прикосновение не вызывало, ни боли, ни нежности – Женя просто перестал ощущать свои ноги. Если так пойдет дальше, то цветы сожрут его и больше ничего не будет! Он взмахнул огромными крыльями раз, другой… Непривычные движения давались тяжело, но он чувствовал собственную силу. Совсем чуть-чуть и ему удастся вырваться из плена, только куда он полетит?.. Хотя неважно, зато сверху картина станет более понятной.

Напрягая мышцы, сделал еще несколько мощных взмахов и понял, что отрывается от земли. Звук при этом получился такой, будто из бутылки вытащили пробку. Взглянул вниз – однородная ползучая масса вновь превратилась в море цветов. Странно, чем выше он поднимался, тем отчетливее видел каждый из них.

Его квартиры уже не существовало, как, впрочем, и ничего вокруг – только тюльпаны, не оставившие даже спасительного островка. Повинуясь птичьему инстинкту, он совершил какое-то необъяснимое движение, развернувшись в воздухе и полетел в ту сторону, где скатывался за горизонт кровавый, как огромный тюльпан, солнечный диск. Какое это замечательное состояние – чувствовать себя выше солнца!..

Руки уже освоились с новой ипостасью, и Женя перестал замечать их. Зорко озирая кардинально изменившуюся землю, он думал, куда и зачем летит, и, вообще, кто он такой? Однако эти мысли не были тревожными, словно подсознательно он знал о правильности происходящего, и в нужный момент ему непременно все объяснят. А ненужные вопросы – это так, чтоб занять пустую птичью башку…

Пейзаж не менялся. Иногда Жене казалось, что он стоит на месте и только солнце, смещавшееся влево, доказывало, что он все-таки движется. Сколько продолжался полет, Женя не знал, но это его и не волновало, ибо конечной цели пока не существовало, а усталости он не чувствовал. Руки сами собой выполняли монотонные движения; в голове, цепляясь друг за друга, перемещались все те же глупые вопросы, ответы на которые должны прийти сами, без малейших усилий с его стороны. И они пришли. Воздух завибрировал от раската грома, и странный голос, доносившийся отовсюду одновременно, физически заполнил пространство. Первые слова Женя не разобрал, приспосабливаясь к этому даже не стерео, а скорее, Dolby-эффекту – сохранилась лишь концовка фразы, имевшая точное и недвусмысленное значение – …добро пожаловать!..

Женя не понял, куда его приглашают с таким радушием, но тюльпанные поля внезапно оборвались, причем, сразу по всей видимой ширине пространства. Насколько хватало глаз, вниз уходила отвесная стена, образуя бездонный темный каньон. Жене показалось, что он добрался до края земли, однако какое значение это могло иметь для него? (Видимо, птичьи мысли все прочнее укоренялись в голове). …Там добыча… Одного этого оказалось достаточно, чтоб крылья сами собой сложились, и тело камнем устремилось вниз. Инстинкт подсказывал, что не происходит ничего особенного, что он проделывал это тысячу раз, причем, все успешнее и успешнее.

Дно каньона возникло внезапно, выхваченное из тьмы лучом гигантского прожектора – на земле копошились полуголые люди. Их бедра (и у мужчин, и у женщин) прикрывали короткие юбки с горизонтальными полосами. Определить одним словом, чем все они занимались, было невозможно, зато Женины глаза обрели удивительное свойство – в одно мгновение он успел рассмотреть все великое множество этих примитивных созданий. Причем, самое забавное, что лица оказывались сплошь знакомыми – среди них были те, с кем он работал, включая директора Олега Михайловича, и те, с кем когда-то учился, и даже те, с кем просто ехал в маршрутке. Он, в принципе, не мог запомнить и теперь узнать их, но неосознанно чувствовал, кем был каждый до «нашествия тюльпанов».